Златокожая девушка и другие рассказы

Рут попытался успокоить ее, прибегнув к логике: «Очень немногим удается пользоваться редкой возможностью жить на далекой планете другой солнечной системы, дорогая».

«Да-да, и все они чокнутые! Если бы я знала, как мы тут будем жить, никогда бы сюда не прилетела, – она снова понизила голос. – Каждый день одна и та же грязь, одна и та же пыль, одни и те же вонючие туземцы, одни и те же отвратительные консервы, и поговорить не с кем…»

Рут робко приподнял со стола и снова опустил свою трубку. «Отдохни, дорогая! – с неубедительным энтузиазмом посоветовал он. – Ложись, вздремни немного. Когда проснешься, все будет выглядеть по-другому».

Пронзив его безжалостным взглядом, она повернулась и вышла наружу, под слепящие лучи голубовато-белого солнца. Рут последовал за ней, но не так поспешно – он не забыл взять с собой солнцезащитный шлем Барбары и надеть собственный шлем. Непроизвольно подняв глаза, он взглянул на антенну – именно ради нее построили релейную станцию, именно благодаря антенне Джим Рут мог оставаться на Дикантропусе, находившемся примерно посередине между второй планетой Клэйва и системой Полярной звезды и позволявшем поэтому ретранслировать сообщения, переданные по каналам сверхсветовой связи. Антенна – трубчатая мачта из полированного металла высотой сто тридцать метров – торчала в небе, как всегда.

Барбара остановилась на берегу озера – точнее, солоноватого пруда в жерле потухшего вулкана, одного из немногих естественных водоемов на этой планете. Рут молча присоединился к ней и протянул ей солнцезащитный шлем. Она нахлобучила его на голову и отошла в сторону.

Рут пожал плечами, провожая ее глазами. Барбара обошла пруд, направляясь к роще перистолистых цикадофитов. Там она плюхнулась на землю и расслабилась в мрачной прострации, прислонившись к толстому серовато-зеленому стволу, и, судя по всему, приготовилась наблюдать за выходками туземцев – маленьких глуповато-глазастых существ, серых, как выделанная кожа, то появлявшихся из отверстий своего кургана, то скрывавшихся в его глубинах.

Курган представлял собой нечто вроде холмика длиной метров четыреста, поросшего шиповатым кустарником и рыжевато-черными ползучими побегами. За одним исключением, это было единственное сооружение на всей равнине – на всем безнадежно выжженном солнцем пустынном пространстве от горизонта до горизонта.

Исключение составляла ступенчатая пирамида, тайна которой не давала покоя Руту – пирамида, сложенная из массивных гранитных блоков, ничем не цементированных, но обтесанных так тщательно, что щели между ними были почти незаметны. Вскоре после прибытия на Дикантропус Рут обследовал пирамиду со всех сторон, тщетно пытаясь найти какой-нибудь вход.

Когда, наконец, он взял атомный резак, чтобы выплавить отверстие в граните, внезапно собравшаяся толпа туземцев заставила его отступить – пользуясь примитивным «переговорным жаргоном», туземцы объяснили, что проникать в пирамиду запрещено. Рут неохотно подчинился их требованиям, но с тех пор поглощавшее его любопытство только усугубилось…

Кто построил пирамиду? Формой и пропорциями она напоминала зиккураты древней Ассирии. Обработка гранита свидетельствовала о навыках, очевидно неизвестных туземцам. Но если пирамиду создали не туземцы – то кто? Тысячу раз Рут перебирал в уме всевозможные гипотезы. Следовало ли считать туземцев дегенерировавшими потомками некогда цивилизованной расы? Если так, почему не было никаких других руин? И в чем заключалось назначение пирамиды? Что это – храм? Мавзолей? Сокровищница? Может быть, в нее можно было проникнуть по подземному туннелю.

Рут стоял на берегу озера, глядя в пустынный горизонт, и все эти вопросы автоматически копошились у него в уме, хотя уже потеряли первоначальную настойчивую остроту. В данный момент его мысли обременяла необходимость умиротворения супруги. Некоторое время он колебался: следовало ли подойти и снова поговорить с ней? Может быть, она уже поостыла, и будет не прочь поболтать? Рут обошел вокруг пруда и остановился, глядя сверху на ее блестящую черную шевелюру.

«Я сюда пришла, потому что хотела остаться одна», – ровно и размеренно произнесла она, и ее безразличие испугало Рута больше, чем любое оскорбление.

«Я подумал… что, может быть, тебе захочется поговорить, – промямлил Рут. – Мне очень жаль, Барбара, что тебе здесь не нравится».

Она не ответила – только поплотнее прижала затылок к стволу дерева.

«Мы вернемся домой на следующем транспортном корабле, – пообещал Рут. – Когда он должен прибыть? Я запамятовал».

«Через три месяца и три дня», – обронила Барбара.

Переминаясь с ноги на ногу, Рут краем глаза наблюдал за ней. В Барбаре появилось что-то новое. Ни слез, ни упреков, ни гневных восклицаний – этого уже было предостаточно.

«До тех пор давай попробуем чем-то развлечься, – отчаянно предложил он. – Давай придумаем какие-нибудь игры. Может быть, сыграем в бадминтон – или мы могли бы почаще плавать».