Златообильные Микены

В ряде случаев как содержание, так и форма поэм Гомера уходят своими корнями во времена значительно более древние, чем события Троянской войны. Иногда это реминисценции предшествующих ей легендарных событий, но особенно важны здесь описания отдельных предметов материальной культуры. Так, в «Илиаде» (XVШ.807) говорится о мече с серебряными гвоздями (phasganon argyroelon), археологически датируемом еще до 1400 г. до н. э. При этом упомянутое греческое выражение носит характер древней эпической формулы, образующей трехстопный дактиль в конце стиха. Если такой меч не будет обнаружен в более поздних археологических слоях, то можно будет утверждать, что эта формула, уже не имевшая реального подтверждения своему существованию после 1400 г. до н. э., родилась в устах некоего сказителя, жившего не позднее, чем на три поколения после того, как такие мечи вышли из употребления, т. е. самое позднее в 1300 г. до н. э. Три поколения составляют, таким образом, максимальный период, в течение которого устная, поэтически еще не оформленная сказительная прозаическая традиция способна навсегда сохранить в памяти конкретный факт без его существенного искажения.⁷⁰

Однако значительно большее число составленных гекзаметром формул «Илиады» и «Одиссеи» тесно связано с последними периодами существования микенской цивилизации, приходящимися на XII в. до н. э. Здесь мы находимся уже в непосредственной близости к так называемым «темным векам» рубежа II—I тысячелетий до н. э., когда микенские центры лежали в развалинах, а древнее ахейское население было уже или по крайней мере в большой степени, ассимилировано новыми, более примитивными в культурном отношении пришельцами — греками-дорийцами. Однако именно этот период глубокого упадка стал эпохой, которая в основном-то и сохранила для последующих поколений бесценное сокровище греческой мифологии и вместе с ней искусство микенцев излагать древние героические сказания в соответствии с законами дактилического гекзаметра.

В эти трудные годы в различных греческих областях возникают эпические песни о том или ином событии, оказывавшие влияние друг на друга. Это явление связано в особенности с мощной волной греческой миграции, направлявшейся начиная с XI в. до н. э. за море в Малую Азию. Миграционному движению, в рамках которого ахейцы из Пелопоннеса смешались с эолийским населением Средней Греции, соответствует характер языковой многоплановости «Илиады» и «Одиссеи». Древнейшими языковыми пластами в поэмах являются элементы ахейского, а также эолийского диалектов. Спустя некоторое время в ионийских Афинах, ставших основным местом сосредоточения переселенцев, в поэтический язык попали и первые элементы ионийского диалекта, а затем отсюда устная героическая поэзия быстро распространяется уже и на побережье Малой Азии. Именно там, где-то в районе Смирны и островов Лесбос и Хиос, т. е. на общей ионийско-эолийской территории, в первые века I тысячелетия до н. э. завершается последний этап эволюции и вместе с тем осуществляется конечный синтез всей устной поэзии. Из древнейших ахейско-эолийских произведений, выпестованных здесь поначалу эолийскими аэдами («певцами»), ионийские рапсоды («слагатели», «сшиватели») создали со временем песни с ярко выраженным характером ионического наречия, хотя избавиться полностью от проникновения некоторых ахеизмов и эолизмов они так и не смогли. Да и сама атмосфера этих повествований уже в значительно большей степени обусловлена ионийской средой, преобладавшей в центральной части побережья Малой Азии, поскольку именно при дворах здешней знати, зачастую возводившей свою родословную к микенским героям, исполняли теперь свои песни ионийские певцы. Для этого им нужно было удержать в памяти не только те или иные стихи, соответствующие определенному виду событий, различные соединительные формулы, особые, составленные гекзаметром эпитеты и другие необходимые выражения, но, кроме всего прочего, уметь использовать эти средства для свободной импровизации. Описанием морской бури в сказании об аргонавтах с равным успехом можно было воспользоваться и в эпосе об Одиссее, при этом в стихах изменились бы только имена собственные. Описание меча могло относиться к мечу Ахилла в сказании о Троянской войне и с равным успехом — к мечу Полиника в эпосе о походе «семерых против Фив». Каждое повествование представляло собой новое произведение, но с использованием старых поэтических средств.