Златорогий череп

– Убитый вот тоже мечтал сказать «новое слово», – проворчал Митя. – И к чему это привело?!

– Все новаторы рискуют. Как минимум быть непонятыми современниками, как максимум – своей жизнью. Фу-ух! Тяжел господин Мармеладов. А с виду не скажешь!

– Так вы действительно знакомы?

– Видел его однажды в канцелярии обер-полицмейстера. Мельком, но сразу признал. Можно сказать, городовых я почти не обманул. А с вами, надеюсь, познакомимся по дороге в больницу.

V

Час спустя Митя сидел на перилах высокого крыльца и наблюдал за стайкой детворы, а точнее за юной сестрой милосердия, которая пыталась водить с малышами хоровод. Мальчишки с ногами или руками, закованными в лубки, все время спотыкались, норовили устроить кучу малу и набивали себе новые синяки да шишки, но при этом не хныкали, а заливисто хохотали. Девочек в хороводе не было.

Скрипнула дверь.

– Эк тебе, братец, голову забинтовали, – хмыкнул почтмейстер. – Тюрубан как у бенгальского махараджи!

– Повезло, что ближайшей больницей оказалась Филатовская, – поделился Мармеладов. – Детский доктор рану штопает бережнее, чем обычные хирурги, еще и приговаривает: «терпи, золотой мой, до свадебки заживет». Велел больше спать и не нервничать по пустякам. А напоследок сахарного петуха подарил. Хочешь? – он протянул лакомство приятелю.

– Не откажусь. Мне повезло меньше. Перелома не случилось, но вывихнутое плечо вправлял этот Вятцев – жестокий коновал! Аж слезы из глаз брызнули. Уверен, он и с мелюзгой церемониться не станет… Давай в следующий раз наоборот поступим. Я пойду к доброму зашивальщику, а ты к мяснику-костоправу.

– В следующий раз?

– Ну, расследования наши редко обходятся без ущерба для здоровья. Ты же не бросишь частный сыск из-за этого случая?

Ответить Мармеладов не успел. По липовой аллее, идущей от ворот, пронесся босоногий вихрь.

– Куда?! Бродягам тута не положено! – взревел сторож, и погнался было следом, да где ему, старому. Мальчишка подбежал к крыльцу и остановился на почтительном расстоянии.

– Слышь, усатый, ты чё ль – Мармеладов?

Почтмейстер молча кивнул на приятеля.

– Не брешешь? Велено передать письмо лично.

– Истинный крест! – сыщик подал знак запыхавшемуся охраннику не вмешиваться.

– Тады забирай.

Босяк порылся в карманах рубахи, от которой осталось лишь название – ткань давно расползлась на ниточки. Вытащил сложенную вчетверо записку и протянул издали, все еще недоверчиво.

– От кого?

– Я почем знаю?!

– Не брешешь? – в тон ему спросил Мармеладов, доставая из кармана сюртука рубль. Босяк облизнулся, представляя, сколько всего можно накупить на эти деньги, но сокрушенно шмыгнул носом.

– Не, я того господина прежде не встречал. Он меня на Триумфальной подозвал. Дал такой же рубль и записку. Велел сюда принесть. Отдать Мармеладову, который на крыльце сидит.

– Ох, подозреваю я, кто может наблюдать за нами, – протянул Митя. – А ну-ка, шалопай, опиши каков из себя этот господин?

Мальчонка не взглянул на него, он смотрел на серебряную монету, как зачарованный.

– Лысая башка, нос крючком. Да ты, небось, все поймешь, когда письмо откроешь.

– Ладно, заслужил!

Монета исчезла в грязном кулаке быстрее, чем капля воды с раскаленной сковородки.

– И петуха забирай.

Почтмейстер протянул леденец на палочке постреленку. Тот побежал к воротам, увернулся от цепких пальцев сторожа, пытавшихся схватить его за ухо. Куда там! Проще изловить летящую молнию или револьверную пулю. Дети из хоровода, наблюдавшие сцену погони, засвистели и захлопали в ладоши. Их симпатии были всецело на стороне чумазого сверстника. Сторож сплюнул в клумбу и заковылял к воротам.

Сыщик, по привычке, наскоро проглотил содержание письма, потом медленно перечитал, впитывая каждое слово, а на третий раз принялся проговаривать вслух: