Златорогий череп

– Нет, отверстия идеально круглые, края не рваные, – доктор ткнул пальцем в еще одну картинку, куда более тошнотворную. – Я бы предположил, что это козел боднул с разбегу. Только откуда животному на крыше взяться? И следы должны были остаться. Снег же кругом, а козлиных копыт не видно. Отпечатков человеческих ног тоже, одна только цепочка – от сапог привратника Василия, который покойницу и обнаружил. За какой надобностью он полез на крышу, толком объяснить не смог. Пьяный был… Его-то и заподозрили. Давно клинья к Прасковье подбивал, а она не соглашалась. Накануне ссорились. Громко. И прислуга слышала, и жильцы. Привели Василия на допрос – рыдает, бьет себя в грудь: «Виноват!»

– А я что говорил? – обрадовался почтмейстер. – Сермяга мудрить не станет и вину свою сразу признает.

– Пусть будет по-вашему. Но чем убил и куда спрятал столь необычное оружие, он не вспомнил. Это так и осталось загадкой! Отдали привратника под суд, раз уж покаялся в содеянном. А я все же сомневаюсь, что это он руку приложил. И вот почему: восьмого января, нашли третий труп. В Уланском переулке. Преподавателя гимназии Есенича в собственном доме раздели догола, связали накрепко, на голову натянули мешок и поливали водой, пока он не захлебнулся. Лютая смерть. Это как же надо ненавидеть человека, чтобы подобные издевательства учинять?!

– Расследование свернули, не найдя подозреваемых? – спросил Мармеладов, выказывая проблески интереса. – Помнится, в газетах что-то промелькнуло.

– Совершенно верно! Вычислить убийцу не смогли. А еще через месяц, восьмого февраля, в Доброй Слободке задушили престарелую мещанку Озерковскую. Судя по раздробленной гортани, на ее горло давили чем-то тяжелым, пока старуха не умерла. Следы на коже напоминали отпечатки рыбьей чешуи. Кто это сделал и почему? – Вятцев выпил еще, язык его уже заплетался. – Оч-чередная з-загадка, решить которую наши с-следователи не сумели.

– Знавал я многих следователей, большинство собственную тень отыскать не способны, – поморщился Митя. – Постойте-ка! Но вы изначально утверждали, что убийства связаны между собой. Однако я ничего общего не заметил.

– Во-о-от. А я вам докажу. Смотрите, смотрите! – доктор потряс тетрадкой над столом, несколько вложенных в нее записок разлетелись по сторонам, взбаламутив огоньки свечей. – Все четыре покойника б-были нарочно обес… кров… Обескров… лены. Их словно высосали досуха упыри!

Почтмейстер вздрогнул, представив когтистую и клыкастую нежить, крадущуюся во мраке ночи.

– Ох, ничего себе. Как же убийца это сделал?

– Я внимательно осмотрел все тела и обнаружил небольшие надрезы на сонной артерии. Убийца вставлял трубку, и вся кровь вытекала в склянку. Возможно, душегуб занимался врачебной практикой, во всяком случае он прекрасно знает анатомию человека.

– Но кто мог подобное сотворить?

– Об этом я х-хотел спросить гос-сподина Мармеладова! Может он догадается? Ведь ничто иное эти случаи не объединяет.

– Отнюдь! – сыщик переплел пальцы, вывернул ладони и хрустнул суставами. – У этих преступлений есть еще кое-что общее. Мотив.

– Какой? – Митя только и успевал задавать вопросы.

– Мне-то откуда знать?! Но вряд ли один человек станет губить другого только ради бутылки крови. Спрашивать надо не «кто это сделал?», а «зачем это сделано?» Попробуйте установить, кому выгодны эти убийства. Были ли у жертв наследники или враги, желающие отомстить?

– Нет, – покачал головой Вятцев. – По этим т-тропинкам полиция бродила предостаточно. Никаких зац-цепок. Учитель гимназии – безобидный книж-жный червь, преподавал латынь и греческий. Ну, ставил плохие оценки, не убивать же за это?! А прачка, по словам х-хозяйки доходного дома, крахмалила воротнички лучше всей прочей прислуги. Доп-пустим, остальные ик-спытывали зависть. Но протыкать за такое легкие…

Мармеладов листал страницы, исписанные неразборчивым почерком доктора.

– Почему возраст убитых указан так странно? – спросил он. – У прачки – 25/26 лет, или вот, у старого вояки, 51/52. Зачем две цифры?

– Об-бычно я фиксирую полный возраст. Но тут вышла сложность. Все жертвы погибли незадолго до дней рождения – кто за неделю, а кто и за пару суток. То есть формально они еще не перешагнули рубеж, но их тела состарились достаточно, чтобы…

– Ай да Мармеладов! Уже гипотезу вывел?! – перебил доктора Митя. – Угадал, кто стоит за всем этим?

– Не то, чтобы в точности. Но я догадываюсь, почему между убийствами каждый раз проходил месяц. Похоже, все они связаны с Зодияком.

– С чем?

– Вам не знакомо это слово? Модная штука, – ухмыльнулся сыщик. – Я переводил одну занятную статейку с немецкого, о том, как двенадцать созвездий влияют на судьбы людей. Заблуждение, разумеется. Но многие верят. Все созвездия не назову, но два мне запомнились – Водолей и Рыба. Они идут строго друг за другом. Каждое висит на небе примерно месяц. Стало быть, убийца выбирает людей, рожденных под этими знаками. Льет воду на учителя Есенича, а следующую жертву душит железной рыбиной.