Златые горы (СИ)

И тут Риддл вместо того, чтобы снова стиснуть от ярости кулаки, широко улыбнулся. В магическом контракте четко было прописано право хозяина требовать процент от сделки. Но Том не собирался продавать горгону прямо сейчас. Он заточит ее в магический кристалл и спрячет в тайник. Пусть ждет своего часа так же как амулет Согердена и демоническое ожерелье Лорны. Хотя рядом с настоящей горгоной они дешевые побрякушки.

Правая ладонь колдуна все еще касалась страницы. Иногда он принимался постукивать кончиками пальцев и тогда книга довольно едва слышно урчала, как кошка, которую чешут за ухом. Риддл не отложил ее, хотя магический фолиант был увесистым, а он уже прочитал все, что хотел. С книгой на коленях ему лучше думалось.

“Говорят: первые Горгоны были бессмертны…», - по узкому лицу скользнула горькая усмешка. Как давно он не вспоминал о бессмертии, а ведь в школе только им и грезил: тысячи лет могущества и магии, тысячи лет возможностей, тайн, тысячи лет без страха. Но с каждым годом его мир сужался, теперь он мало думал о чем-то кроме ближайшего будущего. Все его мечты по большому счету ограничивались следующим вторником. Следующий вторник, был важнее даты, когда истекал срок магического договора, важнее мести. Следующий вторник - первый день после полнолуния, время бесполезное для настоящего колдовства. В следующий вторник Том сможет наконец отоспаться.

Риддл резко подобрался, сел прямо и книга едва не свалилась на пол. Он понял, что должен во что бы то ни стало поймать горгону не ради мести Джагнару и не ради денег, а для того чтобы доказать себе, что еще чего то стоит. Что он не из тех жалких колдунов, которые подавали много надежд в школе, а в результате стали никем.

- Извини, придется тебе досматривать свои сны на полу - сказал он книге, пригревшейся у него на коленях. – Мне пора браться за работу.

После того, как Том бережно опустил ее на старый ковер, книга чуть приоткрылась, будто зевая и заползла под кресло. Там она затихла, но даже во сне продолжала прислушиваться, стараясь различить, за шагами хозяина, звуком представляемых с места на место ящиков и шипением потревоженных защитных чар, легкий топот лапок ее будущего ужина.

========== Глава 2 ==========

Белтейн кипел, бурлил, что твое дурман-зелье и при этом смердел нещадно: кислым вином, жареным мясом, благовоньями, нуждой, справленной по быстрому. Над всеми этими запахами властвовал дым костров. Прохладная майская ночь грозила превратиться в душный летний полдень. Дешевый городок-однодневка походил на кучу мусора, раскиданную ветром. Жажда наживы привела на широкое поле шлюх, цыган, воров и бродяг. Предсказатели хватали за руки, предлагая погадать на картах или чего уж мелочиться на крови и требухе. Уродливые скрюченные старухи сидели на откидных порожках своих повозок и хриплыми каркающими голосами зазывали доверчивых покупателей. Кое-кто вертел в руках извлеченные из пыльных сундуков эликсиры, а кто-то потрясал связками древних амулетов. Древних не в смысле могущественных, а готовых в любой момент превратиться в труху.

Народу была тьма, будто восьмая казнь египетская опустилась на землю и обратившись в людей, занялась привычным делом, начала уничтожать то до чего могла дотянуться. К рассвету на поле не останется ни травинки, все будет затоптано и выжжено, а из земли будут торчать обглоданные ребрышки и осколки битых бутылок. А пока…

Упыри, инкубы и суккубы охотились в открытую: зазывно улыбались молодым парням, нагло оглядывали хорошеньких ведьмочек. Дым костров отбивал гнилостный сладковатый запах нежити, хмель застилал людям глаза, и они с готовностью отвечали на манящие взгляды и улыбки.

“Легкая добыча”, - пренебрежительно бросил один старый упырь и отправился восвояси. Его услышал лишь Том Риддл, трезвый, злой и, как сторожевая мантикора, примечающий любой подозрительный шорох. Он решительно проталкивался сквозь толпу с таким видом, что даже самые приставучие торговцы, не решались к нему сунуться.

Эль, самогон и вино лились рекой, земля под ногами хлюпала, как после дождя. Говорили, что того, кто останется трезв в ночь Белтейна, черти утащат в ад. Чем ближе к центру поляны, тем громче звучала музыка: пищали флейты, визжали скрипки, звенели тамбурины и цимбалы. У едва тлеющего костерка горбился старый пьяница. Внезапно он вдохновился и решил показать злым духам, что завладели музыкальными инструментам, как надо играть. Трясущиеся руки потянулись за валявшейся на траве скрипкой. Черт знает, кто ее здесь забыл. Смычок, на беду, лежал рядом. У колдуна получилось пропиликать несколько нот, его дружки слишком напились, чтобы дать ему по роже. Все четверо дрыхли прямо на земле, причем один даже во сне не выпускал из нежных объятий бурдюк с вином. Но душа пьяницы, которому внезапно открылось его призвание, требовала аплодисментов от благодарной публики. Он неуклюже поднялся, размахивая скрипкой, сделал несколько шагов и едва не сшиб Риддла с ног.