Злюка

— Интересно, — пробормотал Максим. — Что-то с маменькой, я чувствую. Надо зайти. Как, Яков, есть у меня «окно» сегодня?

* * *

— Ушла, — выглянув за угол, сообщил Иван.

— Она очень больна? — с тревогой спросила Рита. Мать Ивана (и Макса) со стороны не выглядела старухой. Вполне себе бодрая дама с жестким набеленным лицом, напоминающим издалека маску. Походка твердая и энергичная.

— Сосуды слабые. Постоянно ходит к неврологу и к мануальному терапевту. Но, думаю, ничего страшного. Было бы хуже, если б не лечилась. А так все под контролем… — Иван взял Риту под локоть, повлек за собой.

…Они вошли в квартиру. Рита была здесь когда-то, очень давно, во времена своей юности, и тоже в тот момент, когда Зои Викторовны не было дома. И Ивана…

Чисто, уютно, современная мебель.

— Вот, располагайся. Макс будет минут через пятнадцать. Он никогда не опаздывает. Ну все. Я пойду. Если что, звони.

— Спасибо, — с трудом произнесла Рита. Села в кресло посреди гостиной.

Хлопнула дверь — это ушел Иван.

* * *

— Сережа, Виталик, не надо меня сопровождать. Без этого… Мой дом родной как-никак.

— Максим Павлович!

— Не надо, я сказал. Ждите в машине.

Обычно Максим не роптал, позволял охранникам делать свое дело. Но в дом своего детства он с охраной не ходил. Пусть мамы сейчас там не было, но даже заочно Максим не хотел ее оскорблять. Между матерью и старшим сыном существовала особая, нежная и трепетная любовь…

Позвонил и одновременно, торопясь, открыл дверь своим ключом. «Только бы не плохие новости!»

— Иван, это я. Ты здесь?

Максим распахнул дверь в гостиную и вздрогнул. Там, в кресле, поджав ноги, сидела… Рита. «А где Иван? Он хотел поговорить со мной насчет мамы…» — чуть не вырвалось у Максима. Но он сразу же сообразил, что все подстроено. Придумано. Спланировано.

— Здрасти-здрасти… — задыхаясь, весело произнес Столяров. — Вот дурак, попался. Ванька все устроил?

— Да, — сказала Рита. — Я его попросила.

Она изменилась. И не изменилась одновременно. Ее голос — тот самый и новый.

— Что тебе от меня надо?

— Ничего. Просто хотела увидеть тебя.

Несколько мгновений Максим колебался — уйти, остаться… Остался. Откинул полы черного пальто, сел перед Ритой на стул — лицом к лицу.

Глаза. У нее все те же глаза — огромные, голубые, прозрачные… Пальцами она теребила ниточку жемчуга на шее, словно та ее душила.

— Рита, ты уже взрослая девочка, — строго произнес Максим. — Это смешно и глупо даже… Пора меня забыть.

Она протянула руку, осторожно коснулась его щеки.

— В конце концов, я недостоин такой любви. — Он отвел ее руку. — И такой ненависти…

— Я ничего не могу с собой поделать.

— А зачем написала о нас? Зачем?

— Ты читал? — Она широко открыла глаза.

— Читал. Ты мне можешь очень подгадить этим своим романом, — усмехнулся Максим. — Ох, Рита! Рита-Рита-Маргарита…

Он притянул ее за руку к себе на колени, обнял. «Если нас в этот момент снимают, то неплохой компромат…» Но он знал, что не снимают, поскольку знал Риту. Написать роман, а потом позволить сделать фривольные снимочки с тем, кого любит больше жизни… Несовместимо.

— Брось ее. Она плохая, — плачущим голосом произнесла Рита. — Брось ее!

Она говорила о Варе. О ком же еще!

— Ты либо так и не вышла из детства, либо впала в него, — засмеялся Максим. — «Брось ее!» — передразнил он. — Я с ней всю жизнь прожил. Больше двадцати лет. У нас трое детей. И я люблю ее, Рита.

— Неправда, — зло сказала она. — Любишь… Эту каменную бабу из скифских степей?.. Просто тебе с ней удобно.

— Удобно, да. — Он поцеловал ее в шею. Потом еще раз. Маленькая, легкая. Говорит о том, о чем говорить нельзя. Упрямая и капризная. Жадная. Полная страстей. Вся — как натянутая стрела. Огонь! Она все та же, его Рита… — А с тобой — нет. Ты бы мне жизни не дала. Ты бы мне ничего делать не дала, я бы все время с тобой как пришпиленный… А она дает мне свободу, понимаешь?

— Ты просто на длинном поводке, наивный.

— Рита, перестань, ты ее не знаешь…

Они поцеловались несколько раз — быстро, судорожно.

— Все. Сейчас я уйду, слышишь? — наконец строгим, непреклонным голосом произнес Максим. — И ты обещай мне, что больше не станешь искать со мной встреч. Обещай.

Она молчала. Губы сжаты, из-под дрожащих ресниц льются слезы. Она правда любила и ненавидела его. Это не могло не трогать.

— Обещай, Риточка. Ты же не хочешь испортить дело всей моей жизни? Ты же не хочешь, чтобы я проклинал тебя потом? Нет ведь?

Подбородок у Риты задрожал.

— Хо… хорошо, — шепотом ответила она. — Я обещаю.

— Никогда-никогда.

— Ник… никогда-никогда!

— Ну и славно. — Максим поднял ее, посадил обратно в кресло. — Ну и славно.

Он запахнул пальто и вышел из квартиры.

«Все, как в тех снах… — подумал Максим. — Но эти страсти не для меня уже».

Он вышел из подъезда. Февральский, промозглый ветер остудил щеки, заставил сердце биться ровнее.

* * *

Марго не помнила, как оделась, захлопнула дверь, как спустилась по лестнице на улицу.

Двор был уже пуст. Она побежала, не различая дороги. «Никогда-никогда, никогда-никогда…»