Зло

Все алкаши, от Петровки до Никитских, сбегались на Вахрушенку. Торговля шла бойко. Менты не влезали, получали свои три бутылки и закрывали глаза. Лехино дело процветало. При минимальном риске он имел в месяц до трех штук. Но деньги уходили так же легко, как и приходили. Бега губили Калачева-старшего. Любил он рискнуть на ипподроме. Азартный был Леха, даже слишком.

Золотой попросил водилу остановиться у мостика через переделкинский пруд, щедро рассчитался и огляделся. Хорошее нынче было утро. Солнце яркое, но не знойное. На берегу у воды суетились пацаны, знаменитый писательский поселок еще не проснулся. Тишина висела над лесом, тишина и покой.

Золотой перешел мостик и пошел вдоль берега, он точно знал, где искать Филина. Тот сидел на берегу крошечной бухточки. Шелковая рубашка с короткими рукавами, песочные летние брюки и нестерпимо сверкающие на солнце лакированные ботинки.

В землю были воткнуты две удочки, рядом сидел здоровенный котяра, внимательно наблюдая за поплавком.

Вот поплавок ушел вглубь. Филин дернул удочку и вытащил маленькую серебряную рыбку, снял с крючка и бросил ее, еще трепыхающуюся, коту.

— Доброе утро, рыбак, — засмеялся Золотой.

Филин оглянулся, прищурил глаза, улыбнулся добро:

— Здорово, Витюша, здорово. Навестить старика решил? Дело хорошее. А то я забыл, как ты выглядишь, паренек. Ну что ж, пошли в дом, рыбалка закончена. Ты просто так или у тебя ко мне слово есть?

— У меня слово есть и доля для общака.

— Хорошо это, Витюша. Ты по правилам живешь, по закону. Пошли, паренек, в дом. Закусим, ты там слово свое скажешь.

Филин смотал удочки, кот, увидев это, облизнулся и пошел по тропинке, победно подняв хвост. Так они и шли: серый дымчатый кот по кличке Труся, Филин, за ним Золотой.

Дом у Филина был зимний, небольшой, в два окна с веселой верандой. Золотой отметил, что домик аккуратно покрашен, окна веранды собраны из разноцветных стекол, ступени покрыты темным лаком. На веранде стоял круглый стол, покрытый льняной скатертью с вышитыми красными петухами. На ней — глиняный горшок с полевыми цветами. Светлые тюлевые занавески делали помещение уютным и обжитым.

Филин всегда любил порядок, Золотой сидел с ним в Потьминском лагере, в бараке Филину одеялами была отгорожена комната, даже в ней царили уют и порядок.

— Чай пить будем? — спросил Филин.

— Если угостишь.

— Угощу — ты у меня гость редкий.

Сказал он это со смыслом тайным, давая понять, что другие чаще заезжают.

Чай пили, обменивались ничего не значащими новостями об общих знакомых, даже о футболе поговорили. Филин был заядлым болельщиком «Спартака».

— Хороший у тебя чай, вкусный. — Золотой поставил на стол стакан. Он вынул из кармана пиджака замшевый мешочек, вышитый затейливым кожаным узором, и высыпал на стол золотые карманные часы, толстую цепочку и три кольца. — Это в общак, — сказал он.

Филин взял часы, открыл крышку.

— Ишь ты, ходят. Мозер, что ли?

— Мозер с тремя крышками. Прими это все, Филин, для братьев наших.

— От общества бродяг тебе спасибо. — Филин завернул все в тряпицу, отложил в сторону. — Ты, Витюша, живешь правильно, не крысятничаешь, закон соблюдаешь. Поэтому хочу твое слово услышать, с которым ты приехал.

— Так слово мое не простое, долго говорить его надо.

— Говори, Витек, у меня время есть. — Филин достал из шкатулки, стоящей на столе, папиросу, закурил. По террасе поплыл ароматный дымок. Он сам смешивал табаки разных сортов, а потом набивал папиросы.

— Слушаю тебя, Витек.

Золотой отхлебнул из стакана остывший чай и начал свой рассказ. Обстоятельно и точно он передавал свой разговор с Ельцовым, добавив то, что узнал сам. Филин не перебивал его, слушал молча, поглаживая кота, устроившегося у него на коленях. Когда Золотой замолчал и закурил сигарету, Филин осторожно снял с колен своего Трусю, встал.

— Ты, Витек, зачем ко мне приехал? Зачем мне рассказывал об этом?

— Я, Филин, пришел к тебе за советом. Скажи, что мне делать?

— Ответ мой таков. Если Федора замочили люди Ястреба или он сам, его гасить надо.

— Погасить не вопрос, но где его искать?

— Значит, ты адресок хочешь?

— Хочу.

— Сам на дело пойдешь? Неужто руки кровянить станешь?

— Если надо, покроплю кровушку. Ты, Филин, знаешь меня не первый год.

— Знаю. Поэтому вот тебе мой ответ. За смерть Федора Ястреб этот ответить должен, и я тебе так скажу: ты в это дело не лезь. Пусть Махаон и его фраерок с него за всю масть получат. Правило я собирать не буду. Ястреб масть сменил, перекрасился и отвечать по нашему закону не может. А то, что за него кутаисские воры мазу держат, это для нас ничто. Они воры у себя, среди зверьков, а для нас, солидных людей, крысятники. Поэтому ты иди и жди от меня человека, он тебе адресок Ястреба принесет.

Филин проводил гостя, запер дверь и спустился в подвал. Зажег свет, вынул кирпич из кладки, достал мешочек, высыпал из него на ладонь крупные камни. Даже в тусклом свете лампочки, висящей под потолком, они загорелись дьявольским блеском. Филину показалось даже, что ладони стало горячо.