– Вернуть наши отношения, и это очень страшно, миссис Нортон, он безумец! Я не знаю, что делать. – Меня снова затрясло, как осиновый лист.
– Как его имя?
– Марк Вуд.
Кое в чём Аманда ошиблась. Да, я смогла найти в себе силы и поделиться своим ужасным прошлым, только легче мне от этого не стало, а её изумлённые глаза напротив только подлили масла в огонь.
На следующий день я вернулась в гарвардский дом, чтобы поставить администратора в известность о своём переезде. По пути поднялась в свою теперь уже бывшую комнату, чтобы поговорить с Джессикой.
Открыв дверь без стука, я замерла на месте, застав подругу сидевшей на полу в расстроенных чувствах. Это взволновало меня не на шутку.
– Джесс, что случилось? – начала осторожно, когда девушка перевела на меня отрешённый взгляд.
– Ты съехала? – Её голос звучал осипло, как при простуде.
– Вынужденная мера. Прости, что не сообщила сразу. Было, мягко говоря, не до этого.
– Можешь не продолжать. Правильно сделала. Приходил Вуд, искал тебя. – Джессика вздрогнула, будто вспомнив о произошедшем. – Вы что, знакомы? Он оставил это здесь. – Дрожащей рукой она протянула белый конверт, на который я подозрительно покосилась, не решаясь взять.
Мне совершенно не хотелось этого знать, но одно я понимала точно: Марк уже заявил о себе, и у ребят начнут возникать вопросы, на которые я пока не готова отвечать. Теперь мне однозначно понадобится союзник, и желательно тот, кто будет постоянно рядом.
– Я вижу, что ты боишься. Мне тоже страшно, Алана.
Я сфокусировала рассеянный взгляд на Джесс и заметила, что она опустила руку, рассматривая чистый конверт.
– И страшно больше от неизвестности. Меня-то есть кому защитить, а тебя?
Она посмотрела снизу вверх, и в её глазах страх граничил с решимостью. Не знаю, что здесь произошло до моего прихода, но одно я поняла точно: скоро тех, кому известна моя тайна, станет на одного больше.
От волнения моё сердце забилось о рёбра, словно испуганная птица о прутья клетки, а глаза затянуло туманом, ставшим моим верным спутником в последние месяцы. Колени ослабели, и я осела, опираясь руками на ускользающий из-под ног пол.
Голову сдавило стальными тисками, а в ушах отдавалась дробь бешеного сердечного ритма, сопровождаемого оглушительным звоном. Крупные слёзы сорвались с глаз, на мгновенье проясняя взгляд, который тут же заплыл снова. Однако этого хватило, чтобы уловить движение Джессики. Она сорвала с меня рюкзак и побежала за водой.
В это время, проморгавшись, я словно под гипнозом потянулась к конверту и открыла его ватными пальцами. Внутри находилась фотография. Та единственная общая фотография, что мы сделали за время отношений. Мы сидели за школьной партой, и Марк собственнически закинул на меня руку, а я от смущения смотрела куда угодно, но не в камеру.
На обратной стороне была надпись: «Нам ведь было хорошо вместе…»
И эти слова сломали меня. Снова. Не в силах больше сдерживаться, я легла на пол и зарыдала в голос.
– Ты что, мазохистка? – Джесс на эмоциях выхватила фото и моментально разорвала его на мелкие кусочки, небрежно роняя их из рук, после чего помогла мне присесть.
Она протянула знакомую таблетку и придержала бутылку, чтобы я могла запить её, не расплёскивая на себя воду. Затем села рядом, протянув ноги по разные стороны от меня, и крепко прижала к себе руками. Я была словно маленьким ребёнком в успокаивающих объятиях матери, которые всегда дарили уверенность в её любви и надёжной защите от злого мира.
Вскоре, под воздействием лекарства и заботы Джессики, я быстро безэмоционально обмякла. Рассудок прояснился, тревожность спа́ла, и слёзы прекратились. Теперь я была готова к разговору, и Джесс это поняла без слов.
– Это он прислал те цветы? Когда вы познакомились? Даже спрашивать не буду, какие отношения вас связывали, ведь по нему видно, как он одержим тобой. – Джессика не торопила меня с ответом, но смотрела с надеждой.
Вот и пришло время ей всё рассказать. Вчера уже вскрыли едва затянувшуюся рану – так лучше уж расправиться со всем сразу, нежели испытывать каждый раз эту боль.
– Да, букет был от него. Меня перевели в его класс в прошлом году.