Зло элитных сердец

Переходный возраст стал переломным моментом. Всё хорошее, что ребёнок видел вокруг себя, омрачалось и покрывалось грозовыми тучами. В его душе поселилась чернота, готовая отравить всё и всех. Марк завидовал кузине, которая, несмотря на такое же положение в семье, росла в какой-никакой любви; ненавидел троих закадычных друзей, которые стояли друг за друга стеной; его тошнило от влюблённых парочек, встречающихся на каждом повороте.

Он безжалостно разрушал свой внутренний мир, повторяя слова матери, что любви не существует. Даже был согласен на брак по расчёту, но ровно до того момента, как директор школы представил всему классу новую ученицу».

– Ты знала, что я был обещан другой? Конечно нет. – Голос Марка охрип, на лице блуждала гадкая улыбка. – Ты ведь не из нашего круга и никогда не поймёшь, каково это – жениться без любви, только ради укрепления деловых отношений двух семей.

Сделав паузу и отпив из бутылки, он продолжил монолог:

– Я ненавидел родителей. Больше всего – мать. А тут ты явилась, словно ангел, ворвалась в мою жизнь и разрушила все планы моих предков, которые они так долго строили.

Марк расхохотался так, что скоро ему стало саднить горло, а лёгким перестало хватать воздуха. Переведя дыхание, он снова взглянул на Алану, лежащую напротив. Она была без сознания, и, прежде чем перейти к действиям, парень ещё раз сделал глоток обжигающей горькой жидкости, которая, казалось, придавала храбрости.

Алана показала ему, что мать ошибалась. Показала, каково это – быть любимым. Мальчик, всю жизнь живший в полном безразличии, наконец познал всю многогранность этих волшебных эмоций. Однако вместе с эйфорией под ручку явилось и другое чувство – ревность. Человек, который открыл для него новый мир, должен был всегда находиться рядом. С каждым днём Марк всё сильнее погружался в себя, постепенно отравляя свою нежность и ранимость. В итоге детские травмы, страх перед одиночеством и собственничество сыграли с ним злую шутку.

Марк был одержим Аланой. Сам того не ожидая, стал зависим от этой девушки, как от глотка свежего воздуха. Кто бы мог подумать, что первый красавчик школы из обеспеченной семьи, перед которым открыты все двери, имея возможность заполучить любую понравившуюся девчонку, так глубоко и безнадёжно влюбится!

– Видишь, до чего ты довела меня? – Марк поднялся на ноги и направился к штативу, прихватив по пути фотокамеру. – Решила, что со мной можно играть? Думаешь, я не способен чувствовать боль, которую причиняет каждый твой безразличный взгляд? Ты сама выбрала ад, мышонок, – значит, мы сгорим в нём вместе.

Задав нужные параметры на камере и установив таймер, Марк сделал последний глоток виски и разжал пальцы, роняя почти пустую бутылку на пол. Он не спеша направился к кровати, по пути снимая с себя одежду, – и вот он уже стоял напротив Аланы абсолютно обнажённый, задаваясь одними и теми же вопросами: «Что я делаю? Зачем поступаю так? Разве она не заслуживает счастья?», однако обида внутреннего ребёнка на весь мир заставляла отмахнуться от этих мыслей, подначивая продолжать и воплотить желания в реальность.

Опустившись на колени рядом со спящей Аланой, он ещё раз оглядел её, стараясь впитать каждую деталь желаемого образа. Белокурые локоны рассыпались по подушке, отливая золотом на лоснящейся поверхности тёмного шёлка. Марк провёл по ним кончиками пальцев, слегка касаясь, чтобы не нарушить потрясающий каскад, и продолжил дальше своё визуальное исследование. Взгляд уцепился за сочные мягкие губы, которые он беспрепятственно целовал когда-то, и тоска от воспоминаний настолько сильно сжала его челюсть, что аж скулы заболели. Посмотрев ниже, Марк заметил подвеску в виде ключа, отчего губы скривились от отвращения, понимая, от кого она. После этого он тут же откинул побрякушку за шею Аланы, чтобы та не нервировала его. Ухватившись за лямку чёрного бюстгальтера, Марк проскользил пальцами вниз до кружевного пояса, что обтягивал тонкую талию, восхищаясь её телом и бархатной кожей. От одного только внешнего вида любимой девушки у него перехватывало дыхание. Он не мог поверить, что скоро наконец-то произойдёт их воссоединение, пусть и ненадолго. Пусть и незаконно. Пусть и не так, как ему хотелось больше всего на свете. Ему уже было всё равно.