Зло из глубины веков

Внезапную сонливость Степан почувствовал, когда стоявший на дворе тёплый солнечный день едва только приблизился к обеду. В квартиру упырей, в которой он в тот миг находился, ещё даже не перестали просачиваться сквозь еле заметные щели в оконных жалюзях упиравшиеся в последние каждое утро солнечные лучи. Предводитель общины упырей как раз присел на диван в гостиной, ворча на разыгравшееся солнце, которое не не очень-то любил, и собирался посмотреть телевизор. Почувствовав же, он сразу её узнал – такое частенько случалось с ним раньше, когда Повелитель желал что-то ему сказать. Или, точнее было бы это назвать, приказать, или велеть.

Эта сонливость не была похожа на обычную, когда упыри изредка позволяли себе отдохнуть. Она всегда наваливалась так внезапно и была настолько тяжёлой, что с обычным утомлением её было не спутать никак. Вот и теперь это была именно она, сильная, бесцеремонная, от которой никуда было не деться.

Вздохнув, Степан стал устраиваться на том же диване, на который только что присел, подкладывая под голову вместо подушки, за которой идти не хотелось, согнутую в локте руку. Повелитель ждать не любил, поэтому лечь поспать, чтобы во сне выслушать Высочайшего, нужно было прямо сейчас. И вскоре, совсем немного полежав, предводитель общины упырей и сам не заметил, как провалился в бездонные пучины сна.

…Сновидений поначалу не было никаких совершенно. Забытье Степана в первые минуты было, что случалось у него всегда при таких срочных «явках» к Повелителю, почти абсолютным. Потом же, «придя в себя» в своём сне, он, тоже как обычно, увидел, что «оказался» в подземелье Высочайшего. Вначале «попал» в прямоугольный подземный грот, в котором вход в покои хозяина подземелья охранял кошмарный страж Лоцр. Затем, на очень короткое время «растворившись» в стене, сквозь которую ему уже тысячи раз приходилось проходить к Повелителю, «предстал» перед своим господином. Склонившись в почтительном поклоне, лица его он не видел, однако, спустя всего лишь мгновенье узнал о его настроении по голосу.

– 

Приди! – коротко и зло бросил ему Убыр.

И всё. На этом сон оборвался. Видение подземелья Повелителя, как и сам Повелитель, вмиг исчезли…

Казалось, сон должен был отпустить Степана моментально, но…

Упырь почему-то не проснулся.

Это было очень странно. Преспокойно похрапывая и продолжая спать, Степан даже не перевернулся на другой бок. Сон совершенно не выпускал его из своих объятий. Так у него не было ещё ни разу, чтобы после приказа Повелителя сию же секунду не проснуться и не броситься исполнять его волю. Это было неслыханно, но походило на то, что навеянное мороком Убыра забытье просто-напросто «переросло» в самый обычный крепкий сон, в который упыри могут изредка погружаться для восстановления сил. Наверное, виной тому было жуткое недомогание Степана после недавнего застолья с водкой. Раньше ему просто никогда не приходилось оказаться нужным Повелителю после таких же возлияний. А может, причиной такой беспробудности послужило то, что он уже слишком долго, не меньше века, не отдыхал, что не компенсировало даже более частое, чем это бывало обычно, питьё крови людей. Хотя, скорее всего, и первое, и второе. Похмелье, как называют это состояние кровавые, просто «наложилось» на его огромную усталость, и вот результат – проснуться сейчас он был не в силах.

И тогда всё повторилось. То же самое сновидение, точь-в-точь повторяющее только что увиденное Степаном и закончившееся коротким и злым приказом Повелителя: «Приди!»

Однако, упырь не проснулся и на этот раз. И снова даже не перевернулся с одного бока на другой, продолжая похрапывать и лежать без единого шевеления. Сон никак не хотел его отпускать.

Сновидение повторилось в третий раз. Потом в четвёртый. В пятый. Шестой… Оно виделось Степану снова и снова, настойчиво пытаясь достучаться до сознания, разбудить и заставить исполнить приказанное его господином. Но… Результат продолжал оставаться прежним…

Когда Степан, наконец, проснулся, он совершенно не помнил, сколько раз ему приснилось веление Повелителя. Однако какая-то непонятная тревога всё же заставила вскочить его на ноги. Хоть и смутно, но память ему выдавала, – Высочайший требует его к себе уже не так мало времени!

– 

Ишь ты, – тряхнул он головой, – Повелитель чего-то зовёт. Странно! Ведь совсем же недавно я у него был…

Пройдя на кухню, где, оказалось, на подоконнике, болтая босыми ногами, с книжкой сидела Кэт, он быстро сполоснул лицо водой и заговорил с нравившейся ему дочерью Гиры.

– 

Ты одна? – хмуро спросил он. – А сестра где?

– 

А, там, валяется.

– 

Я к Повелителю. Так что вы с ней остаётесь одни «на хозяйстве».

– 

Что-то важное?

– 

Не знаю… И, что удивительно, ничего не предчувствую. Наверное, Повелитель не хочет, чтобы я что-нибудь вам сболтнул. Знает ведь, как я к вам привязан.

– 

Всё равно ведь потом расскажешь! – игриво хохотнула в ответ Кэт, кокетливо стрельнув глазами.

– 

Если только Повелитель не запретит, – усмехнулся Степан.

–