Зло из глубины веков

Я помню, – чуть слышно пролепетала Амира, – убыр встречалась мне в бабушкиных сказках.

Вот видишь, – усмехнулся сильнейший из упырей. – Ну послушай же дальше. Мать моя осталась довольна тем, что из меня получилось. Оставалась, как она сама мне тогда и сказала, самая последняя деталь моего перерождения. И этой деталью было… В общем, я должен был начать со своей матери.

Что значит начать со своей матери? – в шоке прошептала Амира.

Я должен был в ту же ночь выпить её кровь. Всю, до последней капли. И сотворившая всё это моя родительница была не только к этому готова. Она, я видел, страстно этого желала. Более того, она даже приготовила заклятье, на тот случай, если я не смогу решиться, которым легко могла заставить меня это сделать. И оно ей пригодилось… В общем, я пришёл в себя, когда всё было кончено. Передо мной лежало обескровленное тело моей матери, а по жилам моим теперь, – я это отчётливо чувствовал! – струилась сила убыра.

В ту же ночь я ушёл из дома, – рассказывал он далее. – Потому что ближе к утру мне нестерпимо захотелось человеческой крови. О выпитой почти только что из моей матери я уже и не помнил, ибо она послужила не для того, чтобы меня насытить, но чтоб завершить моё перерождение. Чувство голода буквально погнало меня из дома. Все мысли были только об одном – поскорее насытиться. Крови! Крови! Причём, мне было абсолютно всё равно, русича это будет кровь или кого-нибудь другого. То ли мать моя чего-то не доколдовала, то ли она так и рассчитывала, что оставшись в этих землях, всё равно больше всего я буду убивать именно их. Не знаю. В общем, в эту же ночь я выпил кровь у четверых где-то задержавшихся и заночевавших в поле под телегой мужиков. Как я ею наслаждался! Это был, пожалуй, самый вкусный ужин во всей моей жизни. Наверное, потому, что это было моё первое утоление голода. И вот, начиная с этой охоты, я стал выслеживать кровавых каждую ночь.

Я буквально упивался их кровью, – голос Убыра стал очень возбуждён, выдавая, насколько собственный рассказ его захватывал, – и с каждой ночью мне это нравилось всё больше и больше. Я нападал на них и нападал, хотя уже и давно не чувствовал чувства голода. Я словно обезумел – за одну ночь я умерщвлял по нескольку кровавых, по одному в каждой из «принимавших» меня деревень…

Сказав последнее, Убыр зевнул и на какое-то время замолчал, словно припоминая получше то, о чём рассказывал.

Охотясь на них, – снова заговорил он, встретившись глазами с шокированной, с каждой минутой всё больше, его рассказом Амирой, – я абсолютно не замечал, как среди кровавых распространялись обо мне слухи. Слухи, которые, стремительно обрастая домыслами и порождая множество нелепых суеверий, сеяли панику. Люди стали обвешивать в своих жилищах и натирать всё чесноком, среди них расползалось поверье, что если меня не пригласить в дом, то я не смогу туда войти. Они полагали, что за их кровью охотится целое сообщество созданий чёрных сил, внешне словно скопированных с них, которых они прозвали, словно как-то пронюхав обо мне, словом, очень схожим по звучанию с моим именем – упыри. Какое-то время спустя они даже стали подозревать в упырстве, как они сами же и выражались, друг друга! До чего доходило, – считалось, что если беременной женщине перебежит дорогу чёрная кошка, у неё непременно родится упырь! Хоть я и творил всё это один. Ха! А я… Я смотрел на всё это и не мог насытиться своей властью над этими несчастными. А когда вспоминал рассказы матери о том, что в битве с ними погибли мои отец и братья, то начинал презирать последних за их слабость. Как можно было оказаться побеждёнными такими немощными врагами?

Снова посмотрев на Амиру, Убыр усмехнулся.

С каждым днём мне всё меньше и меньше помнились слова матери о том, что цель всей моей бесконечной жизни на этих землях – это месть русичам. Моей бедной родительнице просто повезло, – хотя, я говорил, может, она просто всё так просчитала, – что её и мои интересы совпали. Ей хотелось, чтобы я убивал одного за другим живущих здесь кровавых, мстя им за смерть моих отца и братьев, и я нёс им погибель, хотя и всего лишь потому, что просто хотел выпить их кровь.

При последних словах хозяина подземелья Амире показалось, что во взгляде его промелькнули кровожадные искры.

Так продолжалось довольно долго. Наконец, – это случилось по прошествии не меньше века с момента моей первой охоты, – пришла пора, когда мне захотелось, чтобы у меня появились подданные. Одному стало как-то… Одиноко, что ли! И я решил испытать одно из своих, заложенных в меня пятидесятилетним колдовством матери, знаний. О том, как создавать себе подобных, хотя и с гораздо меньшей, чем у меня самого, силой. Той же ночью, когда я принял это решение, я не выпил у одного из мною укушенных кровавых до конца кровь. После чего провёл над его телом обряд по возрождению его схожим по своей сути и способностям со мной. Этим же обрядом я сделал так, что с той ночи все не выпитые до конца кровавые стали перерождаться в моих рабов. Получившимся же после того обряда первым мне подобным был Степан…