Зло, которое творят люди

Джерри бросил Алеф последний кусок пиццы.

– Расскажи, как это случилось.

– Да особо и рассказывать нечего. Она ушла и не вернулась.

– В котором часу?

– Разве ж я помню…

Джерри забрал деньги и сунул обратно в карман.

– Если ты ничего не знаешь, ты мне не нужна. Считай, что я просто угостил тебя обедом.

– Черт, да погоди ты. Об этом никто не должен узнать, и, если что, я ничего тебе не говорила.

– Я уже забыл, кто ты такая. – Джерри снова выложил деньги на стол.

– Ночью можно выйти, не потревожив сигнализацию. Когда меняют код, кому-нибудь из нас всегда удается его заполучить.

– И София это сделала.

– Да, и улизнула около полуночи.

– У нее было назначено свидание?

Патриция смущенно поерзала на стуле, затем отошла, чтобы попросить у официанта сигарету, и снова села.

– Слушай, большинству наших семей на нас наплевать, а без денег живется несладко. Каждая крутится как может. София встречалась со взрослыми мужчинами, которые дарили ей подарки.

– Ты видела, с кем она встречалась в последний раз?

– Нет.

Джерри подозвал официанта.

– Где обычно знакомилась твоя подруга? – осведомился он у девушки.

– В диско-баре. – Патриция назвала адрес недалеко от города. – До десяти вечера там ходит автобус, потом надо ловить попутку. София никогда не возвращалась пешком.

Подошел хозяин закусочной:

– Хотите десерт перед уходом? Кофе?

– Нет, – ответила Патриция.

– У вас есть целые торты? – спросил Джерри.

– Есть охлажденный торт-безе.

– Дайте два и счет, пожалуйста.

Оба торта прибыли в пакете, который Джерри отдал девушке:

– Угости подружек.

Патриция встала с тортами в руке, но осталась топтаться на месте.

– София умерла, да? – спросила она.

– С чего ты взяла?

– Из-за тебя.

Джерри улыбнулся:

– Береги себя, Патриция. Мир кусается. Но если что-то понадобится, позвони по этому номеру. – Он дал ей одну из своих визитных карточек, распечатанных в автомате в аэропорту. На визитке значился только номер телефона с кодом Тель-Авива, зарегистрированный на фирму-пустышку.

Патриция положила ее в карман и ушла изрядно погрустневшей. Джерри проводил ее взглядом до входа в приют. Тогда-то он и заметил высокую худую женщину с короткими седыми волосами, вошедшую за ней, и удивился впервые с момента прибытия в Италию.

22

Франческа проследовала за директрисой по коридору верхнего этажа приюта в архив на чердаке. Здесь было очень душно, и она сразу же сняла плащ. Директриса, психолог лет пятидесяти с накрашенными белым лаком ногтями, включила свет:

– Вот, госпожа адвокат, здесь вещи наших девочек.

Чердак был набит коробками, одеждой и предметами обстановки, покрытыми слоем пыли.

– Если бы я знала, что вы приедете, то велела бы прибраться, – сказала директриса, сдувая пыль с глобуса.

Почтительность, с которой она обращалась к Франческе, относилась к названию ее конторы, но явно не к ней самой. Директриса несколько раз повторила, что знала ее отца, члена того же «Ротари-клуба»[26], которому Франческа предложила ее порекомендовать. Однако сначала она почувствовала себя обязанной поговорить об Амале, о том, как она тревожится и как, несмотря ни на что, вынуждена продолжать свою работу. А работа ее в данном случае заключалась в том, чтобы по поручению клиента навести справки о Софии. Этот человек был ее двоюродным дедом, но, поскольку жил за границей, узнал о существовании девушки лишь недавно. Франческа понятия не имела, есть ли у Софии живые родственники, и рисковала оскандалиться, но директриса и бровью не повела: из уст адвоката Кавальканте она поверила бы во что угодно.

Директриса не сообщила ничего интересного. Она была уверена, что София сбежала добровольно, и не любила сплетен, но, по крайней мере, разрешила Франческе порыться в вещах при условии, что это останется между ними.

– Когда закончите, закройте, пожалуйста, за собой дверь, – попросила директриса. – Замок запирается автоматически. К сожалению, я не могу с вами остаться. Загляните ко мне перед уходом, обменяемся номерами.

– Непременно! Спасибо, – ответила Франческа, не имея к этому ни малейшего намерения.

Она осталась одна перед коробками. Снизу доносились голоса и запахи готовящейся еды, бледный дневной свет отражался в большом зеркале, помеченном именем оставившей его девушки, которая наверняка была еще жива, тогда как она, Франческа, если ее рассуждения верны, собиралась рыться в имуществе убитой. Закатывая рукава блузки, она испытывала страх, как будто оскверняла могилу. Ничего достойного внимания не нашлось – ни тайного дневника, ни какой-нибудь вещицы, которая связала бы Софию с девушками из рек. Только дешевая одежда да косметика, купленная на распродажах, – если не считать клатча, который явно стоил не меньше тысячи евро, и пары туфель от Louboutin.

Где София взяла на них деньги?

Франческа закрыла коробки и ушла, стараясь не попасться на глаза директрисе.