Зло побеждает зло

— Вертухаю из бесов вожжа под хвост влетела, застроил нахрапом командировку. Пока фасон держал, смоленскими налили как богатому.[198] Лепила лярва, поднимать не стала, так и откоптел без понту. Все еще ломает, ежели без марафету.

Я понял едва ли половину, но на всякий случай состроил приличествующую моменту сострадательную мину.

— Не всякому фартит! — взгляд Гвидона подозрительно задержался на Саше. — Но погодь ка, ты с кралей чисто сорвался или шпоры на хвосте висят?

— Боюсь, завтра в газетах словесный портрет будет, — не стал запираться я.

Предводитель шпаны отшатнулся:

— Да с тобой рядом потолкаться уже вышак весит!

— Так никому же не скажу, — неудачно пошутил я.

— Рвать те надо. В могиле не отлежишься, за буграми не спрячешься…[199] Куда идешь-то?

— Э-э-э…

— Не закапаю!

— Хотели телегу купить, переодеться в крестьян, — решился я. И добавил, сменив на всякий случай генеральный курс драпа: — Двинем с переселенцами на восток.

— Кха-кха-кха! — закашлял в кулак уцелевшей руки Гвидон. — Хоть христорадником нарядись, любой касьян слету в тебе барина срисует!

— По приметам в Москве каждый пионер искать будет, — пожаловался я в ответ.

— К цапле[200] не суйся. В хате на отлете теряться даже не думай! Там новое мурло без шмона палят.

Не поспоришь. Я вспомнил взгляды пацанов, обсиживающие изгороди в Кузьминках. Для них любой незнакомец — повод для болтовни на полдня. Мамки-бабки посудачить тоже совсем не промах.

— В Москве ныкайтесь. Прикинь свою мамзель шкетом, ни один лягаш не мигнет.

— О! Шикарный вариант! — обрадовался я. Расставаться с Александрой не хотелось, но ходить вместе с девушкой все равно что надсмехаться над фортуной. — А мне что делать?

Гвидон окинул мою тушку скептическим взглядом.

— Яро! Не жукнешь.[201] Хоть крученый, а залепят, тявкнуть не поспеешь.

— Не ноги же себе рубить, — грубо отшутился я перед инвалидом.

Однако смысловые тонкости Гвидона не волновали. Или наоборот, его чувство юмора оказалось на голову повыше моего.

— В лазарете барно филонить. Шмонать не будут.

— Может есть на примете место укромное? Хоть недельку отлежаться? — с надеждой поинтересовался я.

— Не примусь! — резко отрубил Князь. — Топай, нотный. Неровен час, воротятся мои сявки — за них не отвечу. Лады?

Намек ясный, дважды уговаривать не надо.

— Большо вам спасибо за совет, — неимоверно вежливо попрощалась Саша. Мне бы ее самообладание!

— Погодь, Лексей, — внезапно пошел на попятную старый уркаган. — В Питере пошукай на Дровяном переулке церковь Иоанна, что эстонцы строили. Напротив дом будет в три этажа, в хазе нумер тринадцать я нычку замастырил, сам знаешь с чем. В обивке двери парадного, наверху, под войлоком.

Благодарить я не стал.

11. Старые скелеты

Москва, июль-август 1930, (первый месяц с р.н.м.)

Белое сорочье перышко, воткнутое в обломок сосновой коры, слегка кивнуло раз, второй, затем и вовсе легло на воду. Я лениво подсек. В темной глубине тускло блеснул широкий бок, конец удочки согнулся; в моей голове мелькнула досада — легкая сученая[202] леска в три волоска много не вытянет. Но серебристый полуфунтовый чебак уже вылетел в воздух и, описав короткую дугу, плюхнулся в подставленную ладонь.

— Какой красавец! — разглядывая туго выгибающуюся рыбину я не удержался от восклицания. — Жаль отпускать!

Тяжело в деревне без холодильника. Безвестная речушка,[203] петляющая через нехоженый лес к северу от Пушкино, оказалась на удивление богатой. Вроде ширина — при старании перепрыгнуть можно, и омут глубже метра не сразу найдешь, а уже скоро месяц нашей робинзонады — рыба не переводится… глаза бы мои ее не видели! Ни в ухе, ни в глине, ни в шашлыке, ни в углях. На всю жизнь наелся, хуже чем в Карелии. Хорошо хоть Ярославское шоссе всего километрах в пяти, только через железку перевалить. Переодетая в мальчишку Александра дорого, но легко покупает у тянущихся к Москве торгашей-нелегалов хлеб, молоко и масло. На всякий случай я всегда рядом, тискаю гравированные узоры браунинга за ближайшей сосной, но процесс подозрений ни у кого не вызывает — в округе хватает дач и дикошарых от жары дачников.

Выпущенный на волю чебак злобно булькнул хвостом на прощание. Надеюсь, мне не придется отпускать жадную скотину во второй раз. Хотя в сущности, какая разница? Червяков и времени у меня сегодня навалом.