Зло вчерашнего дня

— Вы оба уволены. С понедельника, — жестко сказала Люся и, разволновавшись, зачем-то срезала самую лучшую розу. Немножко подержала в руке и, не зная, куда деть, вручила Лине. А Василию и подоспевшей Олесе объявила ледяным тоном: — Даю вам время до понедельника — собрать вещи и найти новое место. За неделю подыщу вам замену. А пока — сами справимся. Народу хватает, кое-кому из родственничков не помешает поработать: и в доме, и на свежем воздухе. А то, ишь ты, обленились, барами заделались…

— Э-эх, Людмила Викентьевна, а я вас человеком считал… Че-ло-ве-ком! А вы… Вон вы как… Вам, как и всем подмосковным буржуям, — лишь бы нас, простых людей, в грязь втоптать… — только и смог выговорить Василий. Он взглянул с укором на хозяйку, швырнул на траву резиновые перчатки, лопату и, резко развернувшись, зашагал к дому. Глядя на его усталую согнутую спину и опущенные плечи, Лина почувствовала внезапный укол совести.

— Зря ты так, Люся, — сказала она. — Зачем хороших людей обидела? Давай рассуждать спокойно. Я все-таки музыкант и привыкла играть по нотам. До — это до, а ля — это ля. Когда поют мимо нот, человеку с музыкальным слухом это режет ухо. Ну, не могли Василий и Олеся сознательно все подстроить. Для чего им это? Вы же хорошо им платили. Олеся и Василий регулярно отправляли детям в Приднестровье деньги. Условия их проживания здесь были такими, что многие москвичи позавидовали бы. На свежем воздухе, в сорока минутах езды от столицы, в отдельной пристройке.

В доме — все удобства. Они дорожили работой. Место у хороших хозяев в наше время найти не так-то просто. И вообще, чтобы решиться на такое — что за изощренный ум надо иметь? И какую больную психику! Опасные шутки. Особенно для гостей Московской области с временной регистрацией. Нет, чушь это все! Наверное, у тебя, Люсенька, просто сдали нервы.

В ответ Люся испепелила подругу таким взглядом, что Лина поняла: теперь она ни за что не уступит. Так птица, охраняя гнездо, отгоняет от него всех подряд — и опасных хищников, и безобидных зверюшек.

Люся махнула рукой, подняла лопату, надела перчатки, брошенные Василием, принялась ожесточенно выкапывать розу, обещанную доктору.

Вскоре и сам Петр Павлович вышел из дома. Он вручил Люсе рецепты, а она ему — маленький розовый куст с корневищем, аккуратно закутанным в газету.

— Люсь, а это что еще за добрый доктор Айболит? — спросила Лина как можно равнодушней, когда врач вышел за калитку. Не в первый раз его в деревне вижу.

— А, Петр Павлович! — Мрачное лицо подруги осветила слабая улыбка. — Это наш сосед! Хирург районной больницы. Кстати, добрейшей души человек. А какой профессионал! Познакомились, когда мы с Гариком пытались Дениску в больнице навестить. Помнишь, Дэн тогда сбежал, не долечившись? Ну вот, а Петр Павлович оказался его палатным врачом. Мы тогда в больницу с Гариком приехали. Я смотрю: был больной Тараканов — и нету. Ну, ты меня знаешь: за своих придушу кого угодно. Вот и принялась, как истеричка, скандалить. Ну а Петр как-то очень быстро нашел нужные слова. В общем, настоящий доктор, умеет успокоить. Оказалось — наш сосед, живет с матерью — вон в том зеленом домишке на пригорке. Работает, как зверь. Иногда сутками дома не бывает. То на скорой подрабатывает, то в больнице дежурит. Оставил, бедолага, квартиру бывшей жене, а сам изо всех сил пытается как-то обустроить материнскую хибару, чтобы жить с городскими удобствами. Но знаешь, какая у врачей зарплата и сколько нынче все стоит? Эх, надо было, чтобы он и тебе давление померил. Что-то мне твой вид сегодня не нравится. Между прочим, Петр Павлович тоже сказал, что ты какая-то бледная, измученная. — Люся пристально взглянула на Лину. Но та только отмахнулась.

«Все мои проблемы гроша ломаного не стоят в сравнении с тем, что творится на душе у Люси», — подумала она и предложила:

— А давай-ка я тебе летний пирожок испеку?

— Чтобы вместо одного «икса» в размере сразу два появилось? — проворчала Люся. Однако, секунду подумав, милостиво согласилась: — Ладно, валяй, только вначале собери ягоды, а то малина прямо на кусте сохнет. Ты ведь в курсе, Олесю я пять минут назад отправила в отставку? Так что теперь все будем делать сами. Долой эксплуататоров-кровопийц! Да здравствует свободный труд!

— Ну ладно, «ягода-малина нас к себе манила»!

И Лина, надев видавшую виды соломенную шляпу и повесив на шею пластмассовое ведерко, отправилась в сад.

В беседке возле малинника Ангелина услышала знакомые голоса.

— Вот видишь, сын мой, — говорил вкрадчивым голосом Михаил Соломонович, обращаясь к кому-то невидимому, — благодать оставила твой дом. А все почему? Жадность! Она, сын мой, мать всех пороков. Не захотел дать денег на храм, Господь и разгневался.