Злоба (ЛП)

Он вытер пот с ладоней и крепче сжал копье. Гар внимательно наблюдал за ним, ожидая сигнала. По его кивку конюший щелкнул языком и пустил Щита легкой рысью. Несколько шагов Гар не отставал, потом жеребец перешел в галоп и направился к Корбану.

Корбан поднял щит и копье и встал на ноги, когда жеребец приблизился, копыта его дрожали под ногами. Он начал двигаться, затем Щит выровнялся, и Корбан ускорил шаг, чувствуя, как его собственная кровь и мускулы качаются в такт шагу лошади. Внезапно ритм стал правильным, и он наклонился вперед, протянув руку со щитом, схватил жеребца за гриву и использовал инерцию лошади, чтобы взлететь в воздух.

Когда его ноги оторвались от Земли, сердцебиение показалось ему вечностью. Он был совершенно невесом, в воздухе, его тело выгнулось дугой, ноги стали ножницами, а затем с удовлетворительным стуком он приземлился в седло. Щит даже не сбился с шага.

Мгновение он сидел неподвижно, чувствуя, как напрягаются и расширяются под ним мускулы щита, слыша только стук собственного сердца в ушах, а затем он начал бить воздух щитом и копьем, холодный воздух хлестал слезы из его глаз. Издалека он услышал шум, оглянулся и увидел людей, которые кричали ему, подбадривали, стучали копьями по щитам. Его глаза обшарили толпу и нашли отца, который ухмылялся так, что казалось, его лицо вот-вот расколется. Корбан поднял сжатый кулак к кузнецу и радостно закричал, а затем позвал Бурю.

Волк отскочил от Таннона и побежал рядом со Щитом, подстраиваясь под скорость жеребца, когда Корбан пустил его в галоп, разбрызгивая дерн из-под копыт. Он легко держал поводья, расслабляясь в ритме Щита. Его глаза обшаривали толпу в поисках Гара. Конюх наклонил голову.

Бренин вышел на поле в сопровождении своей свиты и Тенебральских гостей. Они смотрели, как он проскакал мимо, а Буря бежала рядом с ним. На мгновение он увидел, как глаза Натаира с удивлением уставились на волка, прежде чем их взгляды встретились. Мир, казалось, внезапно сжался. Тень снова была там, тьма, которая витала вокруг короля Тенебраля. Внезапно Корбан испугался, но тут же проскочил мимо них и натянул поводья, направляясь обратно к Халиону. Он снова поискал глазами Гара, но не увидел его; он не хотел вспоминать слова, которые услышал вчера и которые непрошеным образом пришли ему в голову.

Он соскользнул с седла перед Халионом, сияя перед его одобрительным кивком, затем Таннон был приглашен вперед, его массивная фигура нависла над ними обоими. Он отмотал от обертки меч и протянул его сыну. Корбан опустился на одно колено, чтобы завершить церемонию.

- Корбан Бен Таннон, - позвал Халион. ‘Ты пришел на поле ребенком, а покинул его как воин, как мужчина. Встань, - сказал он, коснувшись локтя Корбана, - и возьми свой меч.’

Корбан встал, взял свой подарок и ахнул, присмотревшись внимательнее. Навершие было из Темного Железа, вырезанное в голове рычащего волка. Его глаза метнулись к лицу отца, он увидел радость в глазах кузнеца, а также слезы.

- Спасибо, - прошептал он, и клинок зашипел, когда он вытащил его из кожаных ножен. Он поднял меч, и солнечный свет мгновенно превратил его в белое пламя, совсем как в сказках.

‘Крепко держись за свой клинок, - сказал Халион, - и так же крепко держись за правду и мужество. А теперь Принеси свою клятву.’

- Я клянусь своей рукой, своим разумом, своей душой, своей силой в служении этим двоим: королю и родне.- Он провел мечом по ладони, капая кровью из сжатого кулака на землю. - Клянусь своим сердцем, скрепляю это своей кровью, - сказал Корбан.

Таннон улыбнулся ему.

Из толпы раздались радостные возгласы-теперь это была огромная толпа, все смотрели на него так, словно происходило что – то особенное,-а затем Таннон заключил Корбана в медвежьи объятия.

Прохладная тень сменила яркий солнечный свет, когда Корбан въехал под арку Стоунгейта, Буря почти бесшумно следовала за ним.

Солнце клонилось к западу, отбрасывая перед собой длинные тени, пока Корбан ехал по мосту Дан Каррега. Дойдя до гигантского тракта, он повернулся спиной к Баглуну. Он ехал, чтобы найти место для своей Долгой Ночи, и вся земля между ним и Баглуном казалась слишком знакомой. Он хотел, чтобы это ощущение было новым, как и все остальное в этот день.

Он ехал до тех пор, пока мир вокруг него не стал серым, съежившись перед красным сиянием заходящего солнца позади него. Наконец он остановил Щита перед лощиной, валуном из темного гранита, служившим некоторым укрытием от резкого ветра, который налетал с побережья. Он спешился, почувствовав на бедре удар все еще незнакомого клинка, и долго любовался своим оружием. После ухода за Щитом прошло довольно много времени, прежде чем он устроился у небольшого костра, глядя на Луну, которая отбрасывала бледное сияние на землю.