Злобный гений (СИ)

Подождав, пока узников уведут, Багатур встал и поднял со стола кубок. После чего повернулся в сторону византийцев.

- Вы одержали победу и показали нам, как привержены своей Вере, - с подчёркнутой торжественностью произнёс он. – И не только на словах, но и на деле доказали, что Христианство является одним из величайших учений на земле. Поднимаю этот бокал за наших византийских друзей – послов из  Константинополя!

Все, кто находился за столом, подняли свои кубки. Все, кроме двоих. Братья даже не шевелились и ничего не говорили. Лицо кагана дрогнуло, на нём отразилось недоумение. В наступившей тишине было слышно, как пищит комар. Сидевший справа от Багатура Кубрат, тот самый, что встречал их на дороге, вдруг поднялся и приблизился к чужестранцам. Он поднял со стола чашу с вином и подал её Константину.

- Знаешь ли ты, что ждёт того, кто посмеет нанести оскорбление великому хану? - тихо, но так, чтобы было слышно всем, спросил он.

Константин по-прежнему не шевелился. Брови кагана сдвинулись к переносице, а его взгляд не сулил гостям ничего хорошего.

- Негодяя разорвут лошадьми, - продолжил свою мысль советник.

Философ поднял на него глаза. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, затем византиец протянул руку и взял кубок.

- Так-то лучше, -  на лице Кубрата появилась надменная ухмылка.

Константин повернулся в сторону повелителя, поднёс ёмкость ко рту. Все замерли, глядя на странное поведение посла. В следующее мгновение по залу прокатился изумлённый вздох – философ бросил на пол сосуд с красным напитком. Стража напряглась, послышался звук стали, но Багатур жестом остановил охранников.

- Скажи мне, посланник, - его голос был хриплым от гнева, - почему ты так сделал? Ведь ты же не  сумасшедший!

- Вино отравлено, - голос Константина был по-прежнему спокоен.

- Я надеюсь, ты понимаешь, что говоришь? – сдвинул брови каган.

Он выкрикнул несколько резких фраз и подал какой-то знак охране. Один из стражников подошёл к братьям. Он взял в руку бокал Михаила и выпил его содержимое. И снова, в который уже раз за день, в зале повисла напряжённая тишина. Все ждали, что будет дальше. Но ничего не происходило. Ещё один выкрик -  и воин вышел из-за стола.

- Вам придётся ответить за оскорбление!- хан ударил кулаком в стол.

В то же мгновение послышался звук, будто кого-то душили. Все повернули головы и увидели, что стражник, выпивший вино, согнулся пополам и держится за горло. Его глаза закатились, а изо рта показалась пена. Через мгновение бездыханное тело воина распласталось на полу зала.

Багатур вскочил со своего места, массивный стул под ним  опрокинулся на пол. Хан быстро подошёл к Кубрату.

- Скажи мне, дорогой бек, - зашипел он на советника, - разве не ты отвечаешь за мою безопасность и безопасность моих гостей? Отвечаешь головой! Если до завтрашнего утра, - хан схватил помощника за одежду, -  ты не найдёшь виновника – пеняй на себя!

Снова послышались резкие выкрики, и всё пришло в движение. Засуетилась свита, забегали стражники. В поднявшейся суматохе к братьям подошёл слуга и жестом попросил следовать за ним. Послы направились по знакомой дороге, только теперь их сопровождали ещё двое провожатых.

Ночь прошла спокойно. Рано утром братьев вновь разбудил лязг отпираемой двери. На этот раз за послами явился сам бек.

- Хан требует вас к себе,  - без всяких приветствий произнёс он.

Византийцев вновь повели знакомыми коридорами. Константин чувствовал, как напряжён Михаил. В самом деле, тон и поведение ханского советника не предвещали ничего хорошего. Тем не менее, философ не ощущал тревоги. Напротив, он ощущал прилив сил, и на его душе было легко. Может быть, это из-за того, что он сегодня хорошо спал, а может оттого, что всё кончилось? Или ещё нет? Он решил не ломать больше голову, а дождаться, что будет дальше.

Вскоре они вновь очутились в том же месте, что и вчера. Только теперь здесь не было ни огромного стола, ни стульев, ни многочисленной ханской свиты. В большом зале находился только один человек – сам великий каган. Он без движения стоял у стены и глядел в окно.

Услыхав звук шагов, хан обернулся. Кубрат подошёл к правителю и что-то произнёс по-хазарски. Каган выслушал советника, затем выкрикнул несколько фраз. И хотя византийцы не понимали слов, было понятно, что хан недоволен тем, что услышал от своего помощника. Багатур сказал что-то ещё и махнул рукой, давая понять, что не желает больше его видеть. Бек покраснел. Бросив яростный взгляд в сторону послов, он поклонился правителю и вышел из зала.

Кагану понадобилось время, чтобы прийти в себя. По его лицу было видно, что он взбешён. Тем не менее, хан сумел взять себя в руки. Он подошёл к гостям, улыбнулся.

- Я позвал вас, - начал он, - чтобы сообщить, что вы с честью выполнили вашу миссию. С этого дня я не буду препятствовать тем, кто захочет креститься.

Братья поклонились.

- Более того, - продолжал хазарский правитель, - я велю ознакомить всех моих подданных с Евангелием.

- Ты очень мудр, о великий хан Багатур, - произнёс Константин.