Он не спеша дошел до первого крестьянского дома, где жила та самая девочка. Двор был пуст. Ни крови, ни мертвяков. Рядом стоял дом, в котором разместили огненников. Мокроус отправился к нему. Он зашел во двор и обомлел: на траве лежал огненник Анис. Посредине его лба торчал, словно вбитый гвоздь, снаряд от самострела, а от него к виску шла черная запекшаяся дорожка. Неподалеку лежал и самострел.
Из-за угла избы торчали чьи-то ноги. Мокроус нарисовал себе страшную картину: ноги оторваны от тела, но когда зашел за угол, обнаружил тело целиком. Только голова была разбита. Мокроус узнал по огромному размеру Харитона. В ране, едва прикрытой слипшимися волосами, копошились трупные мухи. Мокроуса начало мутить. Ноги и руки трупа лежали так, словно он сюда приполз. Об этом говорили и следы крови на земле.
«Кровь и мертвяки, - вспомнил он слова мальчика. - Все точно».
Мокроус подошел к двери, а точнее, к тому места, где она должна была быть. Внутри все еще царил мрак. Изнутри пахло железом, потом и чем-то сладким.
Из-за привычки шаркать ногами Мокроус задел что-то на полу. Окровавленное полено укатилось в темноту избы.
«Второе оружие», - подумал он.
- Мокроус? Ну, наконец.
- Наместник, - спросил он, вглядываясь в темноту. – Это вы?
- Кто же еще? Долго ты.
Что-то большое зашевелилось в темноте и зашагало на свет. Мокроус услышал странный хруст, похожий на то, как лопается хрящ под зубами собаки. В последний миг, прежде чем лицо наместника покинуло тьму, Мокроус увидел золотой блеск в его глазах, но он пропал только наместник вышел на свет. В остальном же перед ним стоял все тот же грузный Бокучар.
- Что здесь случилось? Это вы их убили?
- Я.
- А где третий?
- Под дверью. Я его раздавил так же, как вы давите мух.
Мокроус не обратил внимания на «вы» и взвопил:
- Но зачем? Это же люди самого царя Салтана! Что же мы будем делать теперь?
- А вот что. Неси бумагу и перо - ты будешь писать письмо царю.
***
Когда крестьянами завладел неторопливый труд, и солнце поднялось достаточно высоко, чтобы заглядывать за их шиворот, и обжигать мокрые от пота шеи, Мокроус сидел за столом с пером в руках, и не то вопросительно, не то умоляюще, смотрел на Бокучара. Наместник стоял перед ним уже без блеска в глазах, как ему привиделось утром. Все случившееся могло бы показаться лишь дурным сном, если бы не три трупа.
- Так и писать?
Бокучар перевел взгляд со своих рук, покрытых застывшей крошкой из крови, на Мокроуса.
- Так и пиши. Бокучар наместник такой-то деревни, своими руками умертвил троих царских мужей. Имена их тебе знакомы? Тогда напиши их. Не знаю, почему вы так их любите эти слова, которыми себя именуете, но будет лучше их упомянуть.
«Что за хворь его одолела? - думал Мокроус. - Не помнит название своей же деревни, не помнит имена огненников. И ладно бы только это. Зачем их было убивать. Спросить его? А если он совсем потерял рассудок? Ну, раз пишет такое письмо, то точно потерял. Не буду спрашивать. Себе дороже».
- Написал?
- Да.
- Отправляй тогда.
- А как же печать?
- Это что еще такое?
- Ваша печать, - сказал Мокроус и указал на небольшой железный предмет, стоящий возле чернильницы.
- Сделай сам. Я с такими обрядами не знаком.
«Точно сошел с ума», - подумал советник.
- Куда отправить письмо?
- Я же сказал. Царю.
- Наши вороны туда не долетят. Не обучены.
- А куда же смогут.
- До окрестных деревень. Самое далекое, до князя.
- А князь этот, сможет царю передать?
- Сможет. Да только точно ли посылать? Может, напишем, что несчастный случай произошел с ними, пока они готовились подпалить лес? Напишем письмо с соболезнованиями. Так, мол, и так, погибли при выполнении своего долга перед царем.
- Точно передаст? – переспросил Бокучар, не обращая внимания на слова советника.
- Такого раньше не бывало на моей памяти, чтобы наместник убивал людей царя, а потом донос сам на себя писал. Но думаю, что передаст. Ведь вы берете всю вину на себя.
Когда Мокроус сказал слово «донос», Бокучар покосился на свой большой, покрытый черными порами нос.
- Тогда шли ворона. Я же не зря все это проделал.
- А зачем вы это проделали? Зачем себя погубили?
- Шли письмо к князю, советник. Я хочу суда.
- Но это же…
- Что?
- Смертная казнь. Это верная смерть!
- Вот и хорошо, что верная. Так ему и надо.
- Кому «ему»?
- Бокучару.
Мокроус уже не знал, что и думать. Если бы его руки могли опуститься, он уже давно бы их опустил, но вместо этого запечатал письмо и встал из-за стола. Бокучар его остановил.
- Напиши еще одно письмо.
- А это кому? Какому-нибудь божеству?
- Я с вашими богами говорить не хочу. Напиши в Выселки. Там, на постоялом дворе сейчас находятся два знахаря. Пусть прибудут сюда. Мне нужна их помощь.
«Хоть лекарей хочет видеть, - подумал Мокроус. - Может еще не все потеряно. Но откуда он узнал о них?».
- И смотри, чтобы их никто и пальцем не смел тронуть, а то я... – Бокучар сжал руку в кулак с такой силой, что пальцы захрустели.
Мокроуса передернуло. Этот звук напомнил ему хруст под дверью, в избе огненников.
Часть II - Глава 21