Злобный леший, выйди вон! (СИ)

 Теодор Кительсон проследовал за князем. Они вышли на террасу, и князь указал пальцем на опрятную двухэтажную усадьбу неподалеку.

- Сейчас это поместье пустует. Еще недавно в нем жил один неблагонадёжный человек, который более не нуждается в крыше над головой, ведь и головы у него больше нет. Но, я уверен, что стены этого поместья, не впитали тех неправильных настроений, что распространял тот злодей, и теперь готовы сослужить службу кому-нибудь другому.

- А что за настроения распространял тот человек?

- Это не тот вопрос, который следует задавать, ведь из-за них он и лишился головы. Впрочем, в этом то и проявляется живость твоего ума, Захар. Верно?

- Пожалуй.

- Но оставим это и вернемся к моему новому знахарю. Итак. Поместье и триста златцев в год, за все то, что я в тебе разглядел.

Теодор Кительсон прикинул, что на эти деньги можно купить одну хорошую деревню, или несколько захудалых. Он снова принял мученический вид, а в это время попытался подобрать слова, чтобы князь не принял его отказ, за «неправильные настроения». Как по щелчку, он нашел изящный ответ, который выставил бы его, как знахаря Захара, с еще более выгодной стороны, и одновременно послужил бы поводом для отказа.

- Дорогой князь…

- В чем причина отказа? Я еще в зале увидел это, и решил подкупить тебя красивым домом, но и тут не преуспел. В чем же дело?

- Вы очень наблюдательны, - сказал Теодор Кительсон, а сам подумал, что, скорее всего, это он плохо разыграл душевные терзания, - я действительно не могу принять ваше предложение. Прошу меня понять - сейчас я связан с наместником Бокучаром по рукам и ногам. Я был тем знахарем, что принялся за него и не могу оставить его теперь на поруки неизвестно кому. Я должен исцелить его полностью. Не только тело, но и душу, которая теперь очень сильно страдает.

- Это если я решу отпустить Бокучара.

- Помилуйте, я же показал вам, что это волчья ягода всему виной.

- Только это и спасло его жизнь, должен сказать. А что же второй знахарь? Тот молодой, что был с тобой в зале.

- Увар, еще молод, как вы заметили, и пока не знает всего того, что необходимо для исцеления этой хвори.

- Так поведай ему и оставайся.

- Это кропотливый, каждодневный труд. Это опыт накопленный годами. Как же я могу вот так запросто выдать его за раз?

- Значит, ты отвечаешь отказом?

- К превеликому сожалению.

- А понял ли ты, что подобное предложение может больше тебе не встретиться?

- Я понимаю.

- И все равно ответ прежний?

Теодор Кительсон, как мог, изобразил печаль и кивнул.

- Что же. На нет, как говорится и суда нет. А суда нет, только потому, что ты вольный знахарь. Но я рад, что не ошибся, в том, что у тебя великий дар. И не смей отнекиваться! Это так! Ошибся я лишь в цене, которую назначил за это величие. Но большего я предложить не могу.

- Я не стою предложенных богатств.

- Это не тебе решать, - сказал князь и отправился обратно во дворец.

- О, могучий князь. Так вы отпускаете Бокучара? – спросил Теодор Кительсон, идя в нескольких шагах позади князя.

- Отпускаю. Когда вылечишь своего дорого наместника, напиши письмо моему советнику. Быть может, мне все еще будет нужен знахарь. Но не особо рассчитывай.

- Конечно, князь. Я и не смею рассчитывать, что вашим щедрым предложением никто не воспользуется, - сказал Теодор Кительсон и поклонился в пол.

- Таким щедрым оно было только для тебя, знахарь. Ладно, пустое. Бокучара и молодого знахаря отвели в гостиный двор неподалеку. Стража проводит тебя.

Теодор Кительсон вновь раскланялся и покинул дворец.

***

- Вы не поверите! – начал он свой рассказ, когда уселся за стол к друзьям. К тому моменту они принялись за второго гуся, ничуть не уступающего первому в своей красоте и жирности. – Вы не поверите, что предложил мне князь!

- Что, говори? – спросил Олег и наполнил чашу Теодора Кительсона прохладным яблочным вином. – Что там было?

Ученый осушил чарку одним жадным глотком.

- Я думал это вода, - сказал он морщась.

- Яблочное вино, - сказал ему Олег. – Такого в Лысовке не найдешь. Выкладывай скорее, что сказал князь? Мы же свободны?

- Вы да.

- А ты? – спросил Леший.

- А мне предложили остаться и заменить того глубокоуважаемого древнего старика, которого мы видели во время слушанья.

- Он же княжий знахарь?

- Именно. Златолюб предложил мне занять эту должность, в виду некоторой черствости ума нынешнего знахаря.

Сзади кто-то положил руку на плечо Теодору Кительсону.

- Ты как смеешь так говорить? – сказал человек. Он едва стоял на ногах, глаза его неохотно выглядывали из-под век, изо рта пахло прогнившим яблоневым садом. – Как ты смеешь?

Олег поднялся, но Теодор Кительсон остановил его.

- Что я собственно такого сказал?

- Ты сказал  Златоблюб! Не Златолюб! А дражайший  и любимейший всеми светлый князь Златолюб! Ты меня понял?

- Пресвятые боги! Как же я так оплошал? Дорогой мой друг, спасибо вам за замечание и позвольте загладить свою вину.