Злобный

Те же черты лица, которые только что дразнили меня, застывают.

— Я понимаю. Итак, ты пришла с Лиамом.

Я качаю головой.

— Нет. Я пришла с Лони. Я столкнулась с Лиамом ...

Он хлопает одной рукой по двери рядом с моей головой, обрывая мои слова, но я не вздрагиваю. Меня поражает, как часто мы оказывались в таком положении. Я, прижатая к двери. Он, заманивающий меня в ловушку. Это что стало обыденным?

— Ты собираешься поздравить меня с днем рождения? — рычит он, меняя тему.

Я вздыхаю.

— С днем рождения. Теперь я могу идти?

— Где мой подарок?

Рука, все еще лежащая на моей талии, находит низ моей рубашки и поднимает ее, чтобы погладить кожу там.

— Ты никогда не говорил мне, чего хочешь.

Дорогой Иисус, я флиртую с ним. Кажется, я ничего не могу с собой поделать, но его прикосновения делает меня глупой. Его прикосновения всегда делают меня глупой.

Он наклоняется и шепчет мне на ухо: — Я хочу тебя, Мэллори. Голой и мокрой, кричащей мое имя, когда ты кончаешь на моем члене.

С моих губ срывается вздох. Его тепло и запах ошеломляют меня. От него пахнет виски и травкой, но есть еще тот восхитительный запах, который присущ только ему, и от которого у меня слюнки текут.

Однако осознание того, что он не трезв, действует на мое либидо, как ведро холодной воды.

— Ты под кайфом, — отвечаю я, отталкивая его. — Каждый раз, когда ты делаешь это со мной, ты под кайфом.

Он не занимался со мной сексом трезвым с осени.

Я закрываю глаза и прислоняюсь головой к двери, бормоча: — Я такая идиотка.

Я пытаюсь повернуться и оттолкнуть его плечом, чтобы открыть дверь, но он прижимает руку к моей груди, чтобы удержать меня на месте. Он смотрит на меня сверху вниз и выглядит таким ... усталым.

Таким усталым, что у меня болит грудь.

— Это ... это помогает мне немного поспать, — признается он низким рокотом.

Я делаю паузу. Я помню, что он страдает бессонницей. Это единственный недостаток во всем остальном совершенном боге, которым он является, но это помогает мне понять, что он человек.

— Ты...ты иногда спал, — говорю я тихим голосом, — когда был со мной.

Он кивает и прижимается своим лбом к моему.

— Ты права. Я действительно спал, когда был с тобой. Еще одна причина ненавидеть тебя.

Я могу сказать, что он лжет. Он все еще пытается держать меня на расстоянии, хотя все в нем, то, как его глаза закрылись, как будто он наслаждается мной, то, как он прижимается ко мне, как будто ничего не может с собой поделать, кричит о том, что он отчаянно хочет держать меня рядом.

Желание утешить его переполняет меня, и, не раздумывая, я приподнимаюсь на цыпочки и прижимаюсь губами к его рту. Он напрягается, и я думаю, что застала его врасплох. Я обхватываю его лицо ладонями и провожу языком по линии его плотно сжатых губ. Еще через несколько мгновений из-за настойчивость, он смягчается рядом со мной. Он запускает пальцы в мои волосы и быстро завладевает поцелуем.

Его другая рука скользит вверх по моей рубашке и ласкает мою кожу, и я становлюсь влажной между бедер. Именно так. Ему больше почти не нужно прикасаться ко мне, и я становлюсь нежной к нему.

Он отрывает свой рот от моего, чтобы прорычать: — Напиши тому, с кем ты пришла, и скажи им, что ты не уйдешь с ними.

Я колеблюсь, мой разум проясняется теперь, когда он перестал целовать меня. Это точно такая же ситуация, в которой я постоянно нахожусь, и каждый раз я говорю, что это в последний раз. Каждый раз он просто снова причиняет мне боль, но я всегда приползаю к нему.

И в этом-то и проблема, не так ли? Я продолжаю позволять ему делать со мной такие вещи.

Я смотрю на него, не в силах вымолвить ни слова, мои мысли бешено колотятся. Но потом он так нежно гладит меня по щеке, что это ошеломляет меня.

— Я не причиню тебе вреда, — мягко обещает он. — Только не снова.

— Но...но твоя вечеринка...

Его дом полон людей, которые ненавидят меня и хотят видеть, как я страдаю. Как я могу сделать себя уязвимой в таком месте, как это?

— Я тоже не позволю никому на вечеринке причинить тебе вред, — настаивает он. — Кроме того, я не хочу делить тебя с этими ублюдками.

Как ни странно, я ему верю, но я все еще стою в ступоре.

Он издает разочарованный возглас и просовывает руку в карман моих брюк, чтобы самому достать мой телефон.

— Что ты делаешь?

Я протестую, когда он начинает печатать текст. Я пытаюсь выхватить его обратно, но он держит его вне моей досягаемости. Как только он нажимает отправить, он начинает возвращать его, но затем выражение его лица темнеет от чего-то на экране.

Когда он сует телефон обратно мне в руку, я опускаю глаза, чтобы посмотреть, что его так разозлило. Есть новый сообщение с неизвестного номера с вопросом, буду ли я в своей комнате позже.

Чертов Призрак. От него ничего не было в течение нескольких недель, и когда он наконец обращается ко мне, я оказываюсь загнанной в угол неуклюжей кирпичной стеной ревности и собственничества.

— Перед кем еще ты раздвигаешь ноги, Эллис? — шипит он. — Перед этим бандитским куском дерьма?