Злодей

«Это карта. Если будем следовать ей, то попадем на небеса, а на небесах все хорошие и никто не ударит!»

Лучше задаться вопросом, сколько еще подобных вспышек гнева Тиндеру стоит ожидать за свою жизнь (подозреваю, что много), и сколько еще жертв в мире пострадали от гнева Эндрю Эрроусмита?

Последний вопрос стал для меня сильным ударом.

А все потому, что в глубине души я знала: как минимум еще один близкий мне человек был искалечен Эндрю.

Травмирован так сильно, что впоследствии отрекся от всех людей.

– Послушай, я знаю, как это выглядит… – мягко, успокаивающе произнес Эндрю, устремившись ко мне.

Я резко прижала Тиндера к груди.

Помотала головой.

– Я не готова говорить о том, чему стала свидетельницей, пока не переговорю с твоей женой.

– Что здесь происходит? – донесся голос Жоэль из коридора.

Я обернулась к ней. Все было ясно по выражению моего лица. Открытая, полная надежды улыбка, украшавшая ее лицо, померкла, сменившись свирепым взглядом.

– О нет. Что ты натворил на этот раз, Энди?

«На этот раз» означало, что подобное множество раз случалось и прежде.

– Просто сказал ему, чтобы говорил внятно. – Эндрю попытался отшутиться и потрепать Тиндера по волосам, но мальчик, всхлипывая, уткнулся лицом мне в плечо.

– Он тряс его, – тихо сказала я, не желая озвучивать подробности, чтобы не смущать Тиндера. Дети намного более проницательные, чем считают взрослые. – Я отведу мальчиков вниз, мы испечем бисквитный торт. Уверена, вам есть о чем поговорить.

Я протянула руку Три, который стоял рядом с матерью, и пошла вниз, держа Тиндера на руках.

– Мы можем сначала приготовить треугольные сэндвичи и срезать корочки? Ненавижу корочки, – захихикал Три.

– Конечно. А ты что скажешь, Тин? Хочешь чем-нибудь перекусить?

– Хочу м-муравьев на б-бревне[35], пожалуйста. П-простите, что расстроил папу своим з-заиканием. Я не хотел.

Он свернулся калачиком у меня на руках. Я резко покачала головой.

– Глупости. Я хочу, чтобы вы запомнили кое-что очень важное, ладно, мальчики? Хочу, чтобы вы всюду брали это с собой, как ожерелье, которое я подарила.

Мы дошли до подножья лестницы. Я поставила Тиндера на пол и присела, чтобы быть на уровне их глаз.

Они закивали, неотрывно глядя мне в лицо большими невинными глазами.

– Когда папа выходит из себя и кричит на вас, вы в этом не виноваты. Мы не отвечаем за поступки других людей. Только за свои. Это не значит, что мы никогда не ошибаемся. Наша задача – всеми силами стараться стать лучше и всегда нести ответственность за свои действия. Но никогда не вините себя за то, что делают ваши папа или мама, хорошо? Пообещайте мне.

– Слово скаута! – Три выставил два пальца.

– Я т-тоже обещаю! – Тиндер подпрыгнул.

Мое сердце грохотало в груди, как ржавая пустая клетка, полная чувств, с которыми я не хотела сталкиваться.

Семья, которую я пыталась создать, представляла угрозу для этих детей.

А их родители были угрозой для моей семьи.

Но я не могла повернуться к ним спиной.

Больше не могла.

Я бросила полупустую спортивную сумку на пол и хмуро посмотрела на Петара.

– Ты серьезно, приятель? Ты обещал, что его не будет.

Звук открывшейся входной двери стал исчерпывающим свидетельством того, что мой муж вошел в дом, хотя я специально позвонила Петару, чтобы убедиться, что на горизонте чисто, и я смогу забрать оставшиеся мелочи и увезти их обратно в свою квартиру.

Петар беспомощно повел плечом.

– Он должен был вернуться не раньше десяти или одиннадцати, клянусь. С тех пор как вы ушли из дома, он приходит сюда только ночевать. Порой даже этого не случается. На этой неделе мне трижды приходилось отправлять в офис курьера с новым комплектом костюмов.

Было очень заманчиво посочувствовать Киллу, но я прогнала это чувство прочь из своего сердца.

Бросила спортивную сумку на кровать и принялась складывать в нее мелочи, которые забыла, в спешке уезжая две недели назад.

– Где она? – донесся рокот Киллиана с первого этажа.

Петар перекрестился, поднял взгляд и умчался из моей комнаты. Не нужно быть гением, чтобы понять, где я, а потому я не стала отвечать на этот вопрос.

И, конечно же, через пять секунд Киллиан оказался на пороге моей спальни, мрачный и угрюмый, словно Аид с ненадкушенными плодами граната в руках.

– Ты так рано вернулся? – фыркнула я, засовывая в сумку один из тысячи своих цветастых дневников по самопомощи. – Что же папочка скажет? Я думала, ты рожден, чтобы работать.

Киллиан вошел и закрыл за собой дверь.

– Разве ты не должен быть на работе? – Я вела праздную беседу, зная, как сильно он их ненавидит.

– Разве ты не должна жить со своим мужем? – парировал он.

– Нет, – спокойно ответила я, застегивая переполненную сумку и дергая застрявший язычок молнии. – Последние несколько месяцев ты упорно утверждал, что мы не настоящая пара. Я всего-навсего наконец-то тебя услышала. Ты успешно убедил меня, что нас не связывает ничего, кроме контракта.