Злодей

– Можешь не сомневаться, что я уже в ней состою. – Хантер невозмутимо рассмеялся. – У меня нет времени на шопинг со стилистом, а дамы в этом магазине знают мои мерки.

– Принимаю твои тридцать пять тысяч и ставлю восемьдесят. – Дэвон бросил восемь черных фишек в середину стола, барабаня пальцами по картам.

Дэвон был полной противоположностью Сэма. Аристократ-гедонист со вкусом ко всему изысканному и запретному, со свободными нравами и полным отсутствием моральных принципов. Его любимым занятием было наблюдать, как прожигают деньги. По иронии, работа Дэвону Уайтхоллу была нужна, как Хантеру – еще больше неприличных сексуальных намеков в арсенале. Он предпочел поступить в университет в Америке, получить допуск к юридической практике и держаться подальше от Британии.

Я был вполне уверен, что на родине его дожидался свой ворох проблем, но меня это не интересовало настолько, чтобы спрашивать.

– Ва-банк, – объявил я.

Хантер причмокнул и сдвинул все свои фишки вперед.

– Да ты издеваешься. – Дэвон с прищуром посмотрел на моего брата. Хантер ответил ему невинной улыбкой, драматично хлопая ресницами.

– В этой игре только один победитель, месье Уайтхолл. Не заходи на кухню, если не любишь, когда жжется.

– Ты смешал две фразы, – сказал я, зажав губами карибскую сигару, и выдвинул свои фишки в центр стола. – Говорят, не заходи на кухню, если не выносишь жара. А жжется у тебя между ног оттого, что спал с таким количеством женщин, каким можно заполонить Мэдисон-Сквер-Гарден.

– Забавно, но я не припомню, чтобы ты приглашал меня на церемонию твоей канонизации, старший брат. – Хантер сделал глоток пива «Гиннесс» и слизал усы из пенки. – О, точно, ее ведь никогда не было, потому что ты перетрахал половину Европы. К тому же это все в прошлом. Теперь я женатый мужчина. Для меня существует только одна женщина.

– И эта женщина – моя сестра, так что лучше подумай хорошенько, прежде чем сказать что-то еще, если хочешь выйти отсюда, сохранив все свои органы, – напомнил ему Сэм.

У Сэма были темно-русые волосы, серые глаза и загорелая кожа. Он был высоким, широкоплечим и имел такой небрежный, привлекательный вид, от которого женщины теряли и трусики, и рассудок.

– Чувак, моя жена залетела. Поздновато сомневаться в том, чем мы занимаемся в свободное время. Кстати, боль в животе, которая была у нее на этой неделе, оказалась вызвана газами, спасибо, что спросил, – фыркнул Хантер.

Я теперь что, в самом деле слушаю отчет о том, как Сейлор пускает газы?

– Не все разговоры должны в итоге возвращаться к тому, что твоя жена беременна, – напомнил я.

– Чем докажешь?

Сэм указал большим пальцем на Хантера.

– Ты же понимаешь, что однажды я прикончу твоего брата? – спросил он у меня.

– Зла на тебя держать не стану. – Я выплюнул сигару в пепельницу. – Но подожди, пока он откроет все карты.

– К слову о счастливом браке, – Дэвон покрутил в бокале виски «Джонни Уокер Блю Лейбл», – кажется, у хозяина дома есть прекрасные новости, которыми он может с нами поделиться.

– Ой, ты наконец-то создал аккаунт на OkCupid?[19] – пропел Хантер, сложив руки вместе. – Наши родители уже давно наседают на него из-за того, что он одинок, как сатанист на съезде «Молодежь за Иисуса».

– Да скорее в аду похолодает, чем Киллиан Фитцпатрик женится, – протянул Сэм.

– Тогда захвати теплое пальто, приятель, – усмехнулся Дэвон.

– Ад еще не готов ко встрече со мной. А Киллиан слишком любит разнообразие, чтобы довольствоваться одной киской. – Сэм смерил Дэвона убийственным взглядом.

– Женщины – как блинчики. Все на один вкус, – согласился я.

Сэм сверкнул зубами.

– Обожаю блинчики.

Этот мужик переспал со всеми в городе.

Со всеми, кроме моей сестры.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что Эшлинг была безумно влюблена в Бреннана. Каждый раз, когда она оказывалась в одной комнате с братом своей невестки, то чуть не пускала слюни ему на колени. Как только я осознал допущенную ей оплошность, то сразу нанял Бреннана по контракту. Когда мы только начали наши профессиональные отношения, у меня было не так уж много работы для него, но, наняв его, я гарантировал, что он не притронется к Эш.

Бреннан был благородным человеком в своей отсталой, убийственной манере.

Я хрустнул костяшками пальцев, не отрывая взгляда от своих карт. У меня было две пары[20]. Готов поспорить на собственные яйца, что на картах Хантера в лучшем случае значились буквы алфавита и изображения животных. Он был весьма невезучим для ирландца.

– Я обручен, – сообщил я шокирующую новость.

Сэм поперхнулся сигаретой, и свисавший с ее конца пепел длиной в пару сантиметров упал на стол. Хантер расхохотался. Дэвон коротко кивнул в знак одобрения.

А я? Я не чувствовал ничего.

Бесчувственность была хорошо знакомым мне понятием, с которым я умел управляться и которое не сбивало меня с курса.

Хантер шлепнул себя по бедру, его карты посыпались на пол, пока он заходился в приступе хохота. Он упал с кресла, схватившись за живот.

– Обручен! – прокричал он, забираясь обратно в кресло. – Кто эта несчастная женщина? Твоя надувная кукла?

– Ее зовут Минка Гомес.