Злодеи и другие истории

- Потому что это он и есть.

- Может, они сзади?

Мы пересекли передний дворик и прошли вдоль дома. Окна были темными. То же самое было и сзади. Все это время меня трясло: боялся, что нас поймают. Теперь я мог понять, почему парням вроде Джорджа нравится шпионить. Это - как доза. Это возбуждает. Но возбуждение ушло, когда мы вышли на улицу.

- Вот говно, - сказал Джим.

- Наверное, мы опоздали.

- Спасибо Джорджу, маленькому говнюку.

- Черт!

- Это же тот дом, да? - спросил Джим.

- Конечно это... эй! Может, мы временем ошиблись? Может, это завтра? Мы же наугад пришли, помнишь?

- Да! Буду спорить, что это завтра.

- Отлично! Значит, ничего страшного. Придем.

Мы отвернулись от дома и пошли.

- Завтра, - сказал Джим, - нам не придется париться из-за Джорджа. Теперь он к нам близко не подойдет.

- Правильно. И мы придем раньше. Мама и папа куда-то собираются. Их не будет дома допоздна.

- Чувак!

- Сможем выйти часиков в десять!

- Отлично! Как раз успеем накатить!

Мы еще по паре раз приложились к бутылке. Мы, наверное, порешили бы ее и напились вдребезги, но бутылка разбилась вдребезги первой. Джим споткнулся и накренился назад. Бутылка вылетела и взорвалась на тротуаре перед нами.

Перепугавшись, что кто-нибудь мог услышать шум, мы бросились бежать, и промчались два квартала, пока не добрались до Джефферсон-авеню.

Когда показались перила моста, у меня внутри похолодело. Последнее, чего мне хотелось - спускаться в тоннель.

- Интересно, как там Джорджи-Порджи поживает, - сказал Джим.

- Думаю, стоит сходить посмотреть.

- Спорим, он уже дома?

- Да, - сказал я. - Надеюсь.

- А я надеюсь, что он усвоил урок. Будет совсем нехорошо, если и завтра придется чем-нибудь таким заниматься.

- Теперь, когда он будет нас видеть, - сказал я, - будет обходить краем дороги.

- Только если ему не понравилось.

- Такое никому не понравится.

- Не знаю. Он - парень со странностями.

- Но не настолько же. Там охренеть как страшно.

Джим захохотал.

- Надеюсь, он там обосрался, говнюк мелкий.

Перейдя мост, мы юркнули в рощу и пошли вниз по склону. Я лишь разок взглянул на вход в тоннель. От одной мысли, что Джордж лежит там связанный мне становилось не по себе.

И Джим, и я несколько раз шлепнулись, пока добрались до низу. Наверное, причина была в вине.

* * *

В конце концов мы подошли к путям. С каждым шагом меня трясло все сильней. Я твердил себе, что Джордж наверняка уже развязался и убежал домой. Что нам не придется туда идти, просто посветим фонариками, и убедимся, что его нет, и уйдем.

Он наверняка оставил мою веревку где-то там. Но не настолько мне нужна веревка, чтобы лезть за ней.

Там, где пути исчезали во тьме, мы зажгли фонарики. Рельсы заблестели. В двадцати футах от нас на левой рельсе лежала веревка.

Моя веревка. Должно быть.

Джордж все-таки развязался.

Значит, можем идти домой.

Свет от фонарика Джима направился от веревки туда, где мы оставили Джорджа.

Как я и ожидал, его там не было.

Но он не ушел.

Свет нашарил его в паре ярдов ближе к стене.

У нас обоих перехватило дух. Мне будто в живот пнули.

Мы побежали к Джорджу и водили фонариками по сторонам, надеясь увидеть того, кто с ним это сделал. Но никого не увидели.

Мы остановились рядом с телом, но не смотрели на него. Светили куда угодно, только не туда. Оба тяжело дышали, хотя пробежали всего ничего. Джим с каждым вдохом издавал какой-то странный жалобный звук.

- Никого не видишь? - спросил я.

- Не-а.

- Может... они ушли.

Я провел лучом по центральным опорам. Четыре широкие бетонные стенки. За каждой из них могло спрятаться по психу, а то и по два и по три. Я сознавал, что кому-нибудь из нас придется сходить на ту сторону и заглянуть за них. Но у меня была кишка тонка.

- Давай... ва-ва-ва... - прохныкал Джим.

- Нельзя его так оставлять.

Мы посветили фонариками на Джорджа. Он лежал, растянувшись на спине, рубаха нараспашку, его боксерские трусы и бермуды болтались на одной ноге. Он был весь в крови до колен.

- Что с ним... сделали?

Я покачал головой.

Глаза закрыты. Один распух так, что был похож на сваренное вкрутую яйцо с разрезом посередине. Однажды я видел по телевизору боксера с точно таким же глазом после одиннадцати раундов в тяжелом весе.

Шея - ярко красная, но без видимых порезов.

Он был такой круглый и толстый, что у него были сиськи. Я подумал, как же ему доставалось, когда он переодевался на физкультуру. И потом подумал, что у него больше никакой физкультуры не будет. А все из-за нас.

Я повел луч вниз по его толстому брюху.

Он выглядел таким одиноким, таким жалким!

- Откуда взялась вся эта кровь? - прошептал Джим.

Зайдя мне за спину, он обошел Джорджа. И застыл. Тусклый лучик света пошел вниз между ног. Джим испустил ужасный стон, нетвердой походкой отошел в сторону и сблевал.

Я направил луч Джорджу в пах.

И узнал, откуда шла кровь.

Кровь до сих пор капала из свежей щели на том самом месте, где должен был быть его "болт".

Я оцепенел и закачался. Пришла мысль, что я могу грохнуться в обморок, и я понадеялся, что не свалюсь на него. Потом меня кто-то схватил за руку. Я завизжал. Но это оказался всего лишь Джим.

Я зарыдал: