Злодей моего романа. Кощей и Александра Прекрасная

Саша подняла руку и погладила его щеку — гладкая. Никакой щетины. Видимо, не растет борода у Кощея. Поцеловать его что ли? Все равно уже все кончено.

А Кощей от ее ласки вдруг вздрогнул и заморгал часто-часто, а потом с ней поднялся и на ноги ее поставил.

Спокойно, ровным голосом (хотя орать хотелось и как минимум подзатыльник дать) сказал:

— Что же вы, Александра, так жизнь не цените? Впредь будьте осторожнее.

И отошел, прихрамывая.

Александра стояла, оглушенная, почти не видя, как к ней бросились парни из отряда и просто зрители. Вертели ее, ощупывали, в глаза заглядывали.

Ой, мамочки! Что же она наделала!

Кощея погладила! Хорошо, что поцеловать не успела!

А ведь он знает, как ее зовут!

А Кощей, едва перебирая ногами, добрел до постели и, взвыв, упал на кровать. Проклял ортопедический матрас — то ли дело раньше, в перину пуховую нырнешь, как в раю. А матрас этот упругий больно пружинил по ребрам.

Надо больше тренироваться! А то совсем жиром заплыл. В следующий раз может так не повезти.

Стиснув зубы, призвал мрак и запустил процесс регенерации. Больно до одури — выл, вцепившись зубами в подушку, но зато быстро. Чем быстрее, тем больнее — у всего своя цена.

Через полчаса, пошатываясь от страшной слабости, встал, достал из потайного ящика в стене бутылку старого вина, удобно устроившись на подушках, щелкнул пультом управления, включая телевизор.

Пощелкал камеры. Мда, лазарет переполнен. Бледные бойцы мужественно лежали в койках, ожидая перезарядки регенерационных амулетов. Посеревшие лекари пили отвратительно сладкий чай в коридоре. Морщились, но пили. Руслана с горящими от энтузиазма глазами заставляла одуревших раненых подписывать согласие на эксперименты с ее зельями. После того, как на глазах у Кощея у одного парня вырос нос как у слона, остальные вяло сопротивлялись. Рядом стояла Елизавета и снимала это безобразие на камеру.

Поржал от души. Переключил на уличный вид. Ага, вокруг полосы препятствий поставили охранную сигналку, молодцы, сообразили. И табличку «Не влезай, убьет» со скрещенными костями. За что Кощей любил своих ребят, так это за черное чувство юмора.

В остальном все было как всегда: на заднем дворе разгружали фуру с овощами, на кухне большим топором повар рубил мясо, домовые сновали туда-сюда, готовя обед. В мастерских детишки что-то строгали под руководством бледного и перебинтованного Василия. Молодец парень, покалечился весь (да и не удивительно), а на занятия приполз. Ответственный. Надо ему настойки прислать, помочь.

Василий вообще Кощею был симпатичен. В отличие от импульсивного Игната, который чуть что, сразу взрывался, Вася всегда был спокоен, хладнокровен и молчалив. Еще несколько лет, и Ваську ждет свой десяток — правда, не взрослых парней, а подростков. Он, скорее всего, будет отличным наставником — терпеливым, внимательным.

Сейчас он, ремесленник из рода Марьи Искусницы, проводил у ребят занятия по работе с деревом.

Спору нет, воин из Василия отличный, но ведь и мастер великолепный! И если воинов можно сделать из любого оборотня, то такого мастера днем с огнем не сыщешь. И кузнец, и плотник, и сварочный аппарат на досуге освоил, и в электрике разбирается. Тот же Игнат кроме как драться, прыгать и стрелять, ни на что не способен. Даже руководитель из него так себе. По выслуге ему бы уже полувзводом командовать, а он все в десятниках ходит.

Хотя, конечно, его понять можно. Последний из стаи рыжих лесных лисиц, он был носителем огня стаи, и этот огонь буквально жег ему пятки. Пока не женится и не заведет кучу лисят — не угомонится. А жениться-то ему и не на ком. Бурым или степным лисам он не ровня, у них стаи многочисленные. Да и ни к чему им соперник. Обычную женщину он с его характером найдет нескоро. Кощей даже кицунэ из Японии притащил, а вдруг сложится? Но не срослось. Одна надежда на детей Васи и Александры. В них тоже кровь рыжих лисиц, с любым из их детей разделить пламя можно. Можно понять всю глубину чувств Игната к племянникам. Был бы цел — ни за что бы Сашку на полосу не пустил. Да и Василий уже игрушку опробовал и пребывал в бессознательном состоянии.

Мысли Кощея плавно перетекли на Александру, а с нее, как водится, на Василису.

А вот Василиса бы… А что Василиса? Понятно, что ей даже в голову не пришло бы с пацанами по утрам бегать, прыгать и в грязи ползать. А ну ее к черту, эту Василису!

Вот Александра…

Тут Кощей бросил недоуменный взгляд на пустую бутылку и потряс головой.

Александра!

Сразу вспомнилось, как он ее в руках держал, как от нее пахло — женщиной, как нежно она прикоснулась к его лицу. Пальчики белые, тонкие, хрупкие. Как глаза распахнулись, засветились, зрачки расширились. Как она на него посмотрела! Или показалось? А может, не его и увидела. А еще резко вспомнилось, как среагировал мужской организм на близость женского тела, предательски, прямо скажем, среагировал. А штаны мягкие, облегающие — позор-то какой! Пришлось выпустить ее побыстрее. Кажется, ляпнул какую-то ерунду и уполз зализывать раны. Хоть бы не заметил никто.