Злодей моего романа. Кощей и Александра Прекрасная

Ну Кощей и спроектировал им новую. Убийственную в прямом смысле слова. С летающими секирами, подвижными участками и прочими подлянками. Бессмертный мало что получил от разработки этой гадости истинное удовольствие, так еще и удачно продал чертежи. Некоторые отбитые на голову люди возжелали устроить бои на выживание — всегда пожалуйста. Тем более, у них нет ни магических лекарей, ни живой и мертвой воды, ни защитных заклинаний — еще и проблема с перенаселением планеты будет разрешаться.

Сегодня его прелесть привезли и уже начали монтировать.

Детище его выглядело внушительно и смертоносно. Особенно летающие секиры. Столпившиеся вокруг воины смотрели на тренировочный комплекс с ужасом.

А это они еще о втором, с симуляцией огнестрельного оружия, не знают. Его только начали делать.

— Ну что, хлопцы, страшно? — весело поинтересовался Кощей.

— Страшно, — почти хором согласились с ним бойцы. А кто-то вполголоса добавил, что и вовсе непроходимо.

Этого-то Кощей и ждал.

— Что значит, не проходимо? — удивился он.

Скинул футболку и ботинки, плавно повел плечами, перетекая с одного места на другое. Краем глаза отметил присутствие Александры в первых рядах. Тьфу ты, а думал, отпустило!

Картинно (гордость мужская, да) потянулся — и взбежал по доскам. Как ни вертелся, как ни уклонялся — а все равно пару раз его шмякнуло. Довыделывался, красавец. На миг замерев от боли при жестком ударе бревном под ребра — хорошо, что вскользь, а то бы выкинуло — едва не лишился головы.

Уклонился в последний момент. Его любимая секира даже кожу распорола. Хорошо что он бессмертный, да еще под заклятьем регенерации — голова бы приросла, да и царапина сразу зажила, крови немного было.

А вот от боли заклятье, увы, не помогало, да и ребра, кажется, поломало здорово. Вылететь с полосы при показательном выступлении не так уж и страшно — всегда можно свалить на недоработку конструкции, а вот свалиться на глазах у девушки, которая (не будем спорить с собой) тебе нравится — такого позора Кощей себе позволить не мог. Стиснул зубы, матюгнулся и добежал. Всего-то шесть с половиной минут.

А Сашка даже не испугалась. Он же… ну такой. Все может. Другие не смогут, а он сможет. Да и бессмертный он. И даже почти не завизжала, когда бревно его почти столкнуло, а потом секира чуть не добила — чудом извернулся, как кошка, которая с крыши свалилась. А может и завизжала, да вся толпа так ахнула, что голос ее потерялся. А сердце зашлось, наверное, от восхищения. Ничего, все закончилось.

Зоркие Сашины глаза уловили гримасу боли на лице Кощея, и прижатый к боку локоть, прятавший огроменный кровоподтек, и кровавую полосу на шее. Зажмурилась, вздохнула тяжело. Он бессмертный, он ничем не рисковал. Скотина! На глазах у девушек такое вытворять!

Кощей отошел, отмахнулся от лекаря — левой рукой — едва не взвыв от боли. Подозвал зеленого от ужаса бригадира сборщиков, что-то ему сказал. Оборотни-мастера рассыпались по полосе, где-то что-то подтягивая, подкручивая.

— Нормально, — громко сказал Кощей. — Теперь будет попроще. Дерзайте, хлопцы — лекарь рядом. На секиры пока защита поставлена — голову не отрубит, хотя стукнет сильно.

Ноги расставил, стоит, ждет.

Хорош, сссскотина. Рисуется. Сашка и злилась, и восхищалась, и с удовольствием разглядывала мускулистый торс, испещренный шрамами. Заметила, что кровоподтек потихоньку рассасывается, и успокоилась окончательно.

Первые несколько бойцов вылетели на первом же этапе. Игнат, ловкий черт, дошел почти до секир — бревном его выкинуло и, похоже, здорово поломало. Тут же к нему подлетели лекарь и Русланка с обезболивающим настоем.

Кощей покивал головой: видите — все реально, и медленно пошел к дому.

Сначала будут травмы, потом научатся. Особенно оборотни — они ловкие и выносливые.

Обернулся напоследок, и обомлел от ужаса — на доски взбегала Сашка.

— Куда, дура? — заорал он, бросившись к полосе.

А Сашка, Сашка, в которой едва ли было 50 кг веса (а полоса проектировалась для здоровых тяжелых мужиков), уже летела в сторону и вниз, да так нехорошо, что совершенно точно сломала бы себе шею при приземлении.

Если б не его сверхъестественная скорость, умноженная захлестнувшим адреналином, лежать бы ей на земле сломанной куклой.

Поймал, даже не заметив адскую боль в едва заращенных ребрах.

Все, что успела понять Сашка, вполне соответствовало крику Кощея.

Дура, непроходимая дура, клиническая идиотка!

Судя по всему, она все же умерла. Не от удара о землю, так от разрыва сердца.

Иначе как объяснить ток факт, что сам Бессмертный держит ее на руках?

А вокруг тишина, птички щебечут… Посмертный бред.

А глаза у него не черные, а темно-карие, с отсветами пламени. Никогда Сашка не видела так близко его лица. Нос, пару раз переломанный. Сетка шрамов на левой щеке — старые, как белые полоски. Морщинки под глазами, на лбу складка. Ухо одно обрубленное сверху. А ресницы как у девчонки — черные-черные и загибаются к верху. А в бровях черных волоски седые.