Злодейка и палач

У него дар, говорить подобные вещи с каменным лицом. Ни единого намёка, какой подвох кроется в его вопросе. А Айрис все ещё держит ее руку. Они была не права, решив, что этот мир лишён психологии, как науки. Вернее было бы сказать, что Варда лишена. В Чернотайе дела обстояли много иначе.

— Мир движется, глава, как двигался до нас, — с улыбкой ответила Ясмин. — Я стала мастером, получила оружие, воспитываю первый курс Цветков и вошла в Малый совет.

— Я раньше была в Большом совете, — задумчиво сказал тетушка Ле-Ле.

Замечательное сравнение. Разве не в их интересах иметь с ней хорошие отношения?

— Мне всего двадцать пять, — непринужденно засмеялась Ясмин. — В большой совет редко берут настолько юных мастеров. Там до шестидесяти делать нечего.

Скорее всего, со стороны это звучало, как намёк на тетин возраст. Тетушка Ле-Ле побледнела, хотя держалась замечательно.

Они отвыкли от такого резкого отпора.

Расслабленные неторопливой жизнью, изолированные от цивилизации, ведущие принуждённо-примитивную жизнь на натуральном хозяйстве, все они давно отучились драться за территорию. Размякли, как хлеб в молоке. А Ясмин только потому и выжила, что училась плавать на глубине без страховки.

— Я бы хотела увидеть маму, — отец собирался сказать что-то ещё, но она опередила его. — И хотела бы узнать, где мои спутники. Мы пережили битву с песочными лилиями, они, должно быть, ранены и взволнованы встречей с моей роднёй.

— Их устроили с должным вниманием, — сказал немолодой мужчина.

Он напоминал полностью седого мастино, и Ясмин с трудом опознала в нем главу Древотока. Вот уж кого помотали годы. Она помнила его молодым и полным сил молодым мужчиной, ровесником нынешнего Лёна или Мечтателя. Любой цветок, достигший звания мастера старел медленно, долго держал юность в теле, а дядя Зеф проскочил семь стадий за пятнадцать лет.

Ясмин не уверена, что хотела бы знать, как это случилось.

Мечтатель расхохотался.

— Их заперли в тихом гроте, дорогая сестренка. Высший знак расположения Бересклета.

Ясмин, отвлеченная на дядины проблемы, даже сразу поняла. А когда поняла, мгновенно встала.

— Они дети Варды, — голос главы Астера остановил ее у самого выхода. — Люди, о которых ты не знаешь ничего, сколько бы лет не прожила с ними. А мы твоя кровь, сколь ненавистной бы она не была.

Ясмин остановилась у самой двери. Взглянула главе Астеру в глаза.

— Кровь отличается от воды на какие-то десять процентов, — равнодушно сказал она. — Безбелковая плазма.

Глава 20

Ясмин промчалась бегом по знакомо-незнакомому дому, выскочила в сад и остановилась, как вкопанная.

Ее детские воспоминания вставали перед глазами и тут же гибли. Это был совсем другой сад. Другой дом. Некогда разделённый на три крыла, как детская вертушка, с сетью внутренних садов, веранд и беседок, теперь он превратился в маленький городок. Яркий и небольшой, словно игрушечный, он лежал в низине сада под ее взглядом. Картонные далекие фигурки людей непрерывно двигались вдоль маленьких полей, садов и ухоженных, одомашненных перелесков, пылала мандариновая роща, горел красным огнём бересклет, опоясывающий сады живой изгородью. Соломенные крыши маленьких домов перемежались деревянными и глиняными постройками. Имея интеллектуальное превосходство, Чернотайя физически проживала примитивный шестнадцатый век, с поправкой на химико-биологический уклон развития этого мира. Натуральное хозяйство, фермерство, животноводство и ткацкие работы. Разве что удобства теперь находились в доме, а огонь и тепло давала многозарядная солнечная батарея.

Откуда здесь все эти люди?

Кто они?

В Чернотайе остался лишь тотем Бересклета и два его ближайших рода-союзника, должные тихо доживать свой век, коли им повезет выжить. А вместо через полтора десятка лет она находит здесь едва ли не целый город. Это как же надо размножаться, чтобы так размножиться?

— Мы назвали его Астрой, — хрипло сказал женский голос.

Ясмин обернулась и увидела Мирту. Тёмные глаза безрадостно смотрели вниз, где весело бежала жизнь.

— Там живут такие, как я, — объяснила Мирта. — Мы приходим в главное поместье к главе Астеру и мастеру Гербе, но они принимают не всех. Работы очень много, а мы пока ещё не приспособились.

— Как ты стала такой? — глухо спросила Ясмин.

Когда-то — теперь можно сказать, в другой жизни — она мечтала о чем-то большем, чем теоретические выкладки в научных сообществах. Наука нуждалась в новых смелых экспериментах. А теперь что-то большее стояло перед ней, и Ясмин не чувствовала ничего кроме ужаса и стыда. Человек, в которого посадили растение. Как она, боже милостивый, ходит?

— Вы не жалейте меня, мастер, — усмехнулась Мирта. — Я совсем не жертва, я продукт собственной вседозволенности. Подсаживала человеческие клетки в ясень, вот и подзаразилась. Я даже думала, что умерла, а денька через три откопалась. Слышали бы вы, как они тут орали. Молодая госпожа в обморок ударилась.

— И сколько вас? — с содроганием спросила Ясмин.