Злое счастье

Королевский Совет назначили на утро последнего дня Акстимма. Униэн очень любили символы. Последний день сезона Забвения должен стать последним днем без Верховного короля, чтобы в первый день сезона Возрождения весь народ обрел новую надежду. Высокие Лорды сделают кому-то предложение, от которого сложно отказаться, а этот некто либо примет венец, либо отвергнет. А уж потом будут долгие торги за каждую привилегию, бесконечные заседания и взаимные обвинения. Но сначала будет красивая и величественная церемония, перед чьей древностью тушуются даже ритуалы дэй'ном. Главы Домов соберутся вместе в одном зале, одетые в боевые доспехи, те самые, в которых они познали ярость кровавой сечи. Соберутся, чтобы поклясться на стали своих мечей о единодушном желании избрать Верховного Короля. Новый лорд Гваихмэй поднесет избраннику платиновый венец, завернутый на полотнище королевских цветов, а от того потребуется только лишь взять его в руки. В знак согласия. Или накрыть тканью — отказываясь от чести. Коронация будет гораздо позже, в следующем году.

Дабы Мэй не тратил лишнее время на сборы, Хелит накануне аккуратно разложила одежду, и жестоко сожалела, что не увидит его на самой церемонии. Женщин туда не пускали. Считалось, сам ритуал подобен решающей битве, а на войне дамам не место. С последним утверждением Хелит соглашалась полностью и целиком.

Доспехи чуть ли не до блеска вычистил Хельх. Он же должен был облачить своего господина и сопроводить в цитадель.

— Не будем терять времени даром, — заявил решительно Мэй и, вместо того, чтобы слушать наставления взволнованного Сэнхана, утащил любимую в спальню. — Разве я не заслужил несколько ласковых и вдохновляющих слов? — лукаво усмехнулся он.

— И не только слов, — согласилась она.

А потом они лежали счастливые и вдохновленные. Кто бы сомневался, верно?

— Ты так и не скажешь мне про суть третьего условия Читающей? — спросил неожиданно Рыжий.

Хелит отрицательно покачала головой: мол, даже не проси, не скажу.

— Значит, оно зависит от меня, — догадался Мэй. — И ты решила довериться моему выбору. Хм… это разумно.

— Ты ведь не веришь, что Читающая сможет… вернуть меня обратно?

— Не верю, — согласился он и добавил, тяжело сглотнув: — Но мне все равно страшно. Очень страшно.

— И мне, — тихо отозвалась Хелит, крепче прижимаясь к его груди.

Умом Мэй понимал — она делает все это ради детей. Наверное, ради своих он бы добрался даже до Престола Того, Чье Имя Непостижимо. Что может быть ценнее и важнее для униэн, чем родной по крови ребенок? Но терять Хелит… Рыжий и в самом деле не верил, будто Читающей-по-Нитям под силу перемещение из одного мира в другой. Когда-то он был волшебником, сам творил чудесные колдовские вещи, и точно знал, где находится предел сил. Но Хелит верила, если не в свое возвращение, то — в чудо. Она желала одного — помочь своим детям.

Но если придется снова пожертвовать всем, он сделает это. Даже если потом незачем будет жить дальше. Без Хелит.

«Жизнь так несправедлива, так жестока, а боль и страдания не делают нас лучше», — думала леди Гвварин, исподтишка любуясь дремлющим Мэем. — «Он заслужил быть королем, он — самое лучшее, что могло со мной случиться в обеих жизнях».

Князь стал дышать ровнее, веки его окончательно смежились, мышцы лица расслабились, и сквозь жесткий каркас непреклонной воли и самоконтроля проступил истинный облик. Лицо преданного друга, заботливого сына и отца, любящего супруга — того, кем Рыжий был на самом деле всегда. Лицо настоящего Мэя.

«Пожалуйста!» — всхлипнула Хелит. Она сама не знала, кого просила и к кому обращалась, заливая слезами подушку и ночную сорочку Мэя. — «Пусть ему будет хорошо. Пусть он будет счастлив! Пожалуйста!»

Спал крепким сном господин Приграничья, вверив себя высшей воле, ибо не в силах смертных спорить с судьбой на равных. Каждому по силам ноша его.

Но если плачет о тебе в ночи любящее безутешное сердце, то может случиться всякое.

Может?

Глава 22 Одно на двоих

Акстимма-Даэмли

Утром последнего дня Акстимма Мэйтианн'илли пробудился задолго до рассвета, немного полежал с закрытыми глазами, наслаждаясь сладким теплом, идущим от Хелит. А потом осторожно, чтоб случайно её не разбудить, выбрался из-под одеяла, и ускользнул в густой синий сумрак. Слуги уже растопили баню, приготовили полотенца, простыни, мыло и чистое исподнее для всех Джэрэт'лигов, чтобы те совершили положенное обычаем омовение. Насколько помнил Мэй, в юности такие семейные помывки превращались сначала в шуточное побоище, а потом в грандиозную попойку. Заводилой всегда был Морген, а нагоняи от отца доставались исключительно Рыжему, как самому старшему и обязанному вести себя достойно даже в бане. Право слово, ему так не хватало все эти годы пошлых побасенок Тайго, пламенеющих ушей Сэнхана, и даже снисходительных ухмылок Идора, каждая из которых призвана доказываться его моральное превосходство. Пусть себе! Был бы жив-здоров. Брат, кровь родная, отблеск отцовского неугасимого огня.