Злое сердце куклы

– Вопрос на миллион, Анна. Ответу на него я сегодня посвящу весь день. Сейчас и начну. – Он поднялся. – А вам еще раз большое спасибо за помощь в следствии! Когда придут анализы экспертизы по волосам, позвоню лично.

– Буду ждать, Андрей Петрович, – вставая, улыбнулась Аннушка.

Очень довольная своим визитом, девушка оставила Крымова разбираться с его головоломками. Детектив взглянул на часы – половина двенадцатого. Пора, пора!

Он набрал номер Лики.

– Привет, это Крымов. Вчера вечером толком не поговорили. А столько всего хотелось сказать! Я скоро приеду. У меня масса новостей по Жене Оскоминой, одна круче другой. При встрече расскажу. А теперь самое главное: как там наша принцесса, проснулась? Мне надо задать столько вопросов, достучаться до нее любым способом… Лика?

– Здравствуйте, Андрей. – Он услышал в трубке тяжелый всхлип. – Сегодня утром Женечка Оскомина умерла.

– Как умерла? Умерла?!

– Да, как умирают люди. У нашей Женечки отказало сердце. Так наш доктор сказал.

– Бог мой… Невероятно… Я еду, Лика!

Через час в накинутом на плечи белом халате он почти бежал по коридорам психиатрической клиники. В палате он застал заплаканную Лику и доктора Погорельцева, который сидел на стуле и чесал подбородок.

– Здрасьте, – кивнул детектив. – А где Женя?.. Ее тело?

– В морге, где ему еще быть? – ответил старый врач. – Вы детектив Крымов?

– Он самый.

– Лика мне сказала, что вы приедете. Милости просим к нашему опустевшему шалашу. Спрашивайте, если есть вопросы, да я пойду отдохну.

Девушка в синих очках с зачесанными назад волосами всхлипнула, достала из кармана платочек, вытерла глаза и промокнула нос.

– Спасти было невозможно? – спросил Крымов.

– Она уже вчера была очень плоха, – признался Погорельцев. – Но это не физика, поймите! Ей не требовалась реанимация, переливание крови, новое сердце или почки. Давление в норме, сердце тоже. Была у нее горячка, когда привезли, но мы сбили. Это что-то другое! Но у нас и заведение другое. – Он обвел взглядом стены палаты. – Ей как будто жить не хотелось. Что-то съедало изнутри.

– Что именно? – спросил детектив.

– Да хрен его знает! Ангел смерти, вот что. Или демон тьмы. Почем мне знать? Тут многие уходят именно так, господин сыщик. На то и «желтый дом», где лежат люди с больной душой.

Стоявшая у окна Лика слушала мужчин очень внимательно, старалась не пропустить ни единого слова, но сама в разговор не встревала.

– Многим, я считаю, везет, что они уходят в лучший мир, – продолжал размышлять Погорельцев. – Тут их уже ничего хорошего не ждет. Только мучения и боль – для них самих и их родственников. Женечке повезло – она сирота и никому не разобьет сердце.

– Да вы философ.

– Станешь тут философом за тридцать-то лет! Бытие определяет сознание. Могильщики тоже те еще философы. «Моменто море», и баста. Сейчас главный врач приедет – перед ним будем отчитываться. Ладно, – он тяжело встал со стула, – пойду-ка я полежу в своей индивидуальной палате для старых философов, наберусь сил, – и захромал к дверям. – Вот эту дрянь заберите. – Погорельцев с порога указал на куклу. – Чертова кукла! Девчонка совсем с ней голову потеряла. Ее на экспертизу надо сдать: вначале ученым – проверить электромагнитные излучения, а потом экстрасенсам – пусть энергетические потоки отследят, они это умеют. Не ровен час, в этой кукле какой-нибудь черт и объявится, я не удивлюсь. – Он махнул рукой, открыл дверь и, бормоча и ругаясь, заковылял по коридору.

– Веселый доктор, – мрачно вздохнул Крымов и закрыл за ним дверь.

– Глупости он говорит, кукла тут совсем ни при чем.

– Вы уверены?

– Ну возьмите, сами подержите ее. – Лика взяла с кресла и протянула ему зеленоглазое чудо.

Крымов хотел было отказаться, но потом подумал: хорош он будет в глазах молодой женщины. Осторожный чудак-человек, шарахающийся от куска пластмассы? Сыщик с приветом? Что-то вроде того. На свидание с ним она после этого точно не пойдет.

Он с явным безразличием взял куклу.

– Как живая, – искренне отметил Крымов.

Но он ничего не почувствовал. Ни электромагнитных излучений, ни подозрительных энергетических потоков. Ни чёрта внутри! Произведение искусства, не более того.

– Мне очень нравится, – пожала плечами девушка. – В этом-то все и дело. Она такая красивая и живая, что Женечка, очень одинокая девочка, да еще обезноженная, и впрямь увидела в ней родное существо. Сестру, друга, своего ангела-хранителя. Разве такое не может быть? Еще как может… Господи, как мне жалко нашу Женечку…

Грудь и плечи Лики нервно вздрогнули, и она тихо заревела. Детектив сам не успел заметить, как сжал в объятиях эту желанную девушку, хоть и одетую в дикий наряд и зализанную под мышонка; как она искала его губы, а он ее, с каким блаженством глотал соленые слезы и вдыхал ее аромат.

Когда медсестра Лика успокоилась у него на груди и они вдоволь жадно нацеловались, она доверительно сказала: