Злое сердце куклы

– Любочка всегда была чудо-девочкой. И крохой, и когда повзрослела, и когда стала совсем взрослой – сохранила в себе детскую непосредственность. Говорят, творческим людям это необходимо. С мужчинами она была очень осторожной – ее в шестнадцать лет бросил один негодяй, который был старше. Соблазнил и бросил. Она долго переживала. А мальчики за ней ухаживали – она ведь была очень красивой девочкой, и веселой – до поры до времени. Сразу после театрального училища, в двадцать лет, поступила в театр «Лукоморье», где мечтала работать. Она и стажировалась там. Ей сразу дали несколько ролей. Как же она была счастлива! Именно – была… – Серафима Анатольевна замолчала, словно искала подходящие слова. – А потом начались эти перемены…

– Какие?

– В какой-то момент Люба стала очень скрытной, перестала мне рассказывать о себе, как это делала раньше, отстранилась. Так бывает, когда в жизни человека появляется кто-то другой, более близкий и важный, чем ты. – Мать тяжело хлюпнула носом и потянулась за платком. – Потом я подсчитала время и поняла: перемена пришлась… – Она махнула рукой, словно у нее перехватило горло.

И Крымов не выдержал – опередил ее:

– На появление в ее жизни Саввы Беспалова.

Хозяйка кивнула:

– Да, именно так. Я пару раз видела их вместе на улице, но подходить не стала – Люба увидела меня и так застеснялась, что я ее раскрыла, будто готова была провалиться сквозь землю. Я сразу поняла: между ними что-то происходит. Помню его: пожилой импозантный мужчина. Но она-то – юный цветочек! Потом, уже дома, я у нее спросила: кто он тебе? Люба ответила: друг. Близкий друг. И все. Встала из-за стола и ушла. Молчок, как рыба об лед.

– А ее отец, ваш муж?

– Он бросил нас, когда Любе было пять лет.

– Вот почему у взрослых мужчин были шансы?

– Видимо, да. Она искала в них отца.

– И в Беспалове нашла его.

– Увы. А потом в доме появилась эта проклятая кукла.

– Кукла?

– Чему вы так удивились?

– Да нет, простите…

– Вы что-то знаете, чего не знаю я?

Крымов мог бы рассказать ей очень много, но стоило ли нервировать и без того издерганную женщину? Посвящать ее в то, что могло бы навредить ей? Лучше он отвертится.

– В этом деле тоже проходит кукла, очень красивая, почти живая…

– Да-да, эта была именно такой. Необыкновенно красивая, почти живая и с живыми глазами. Люба принесла ее домой и с гордостью сказала: «Посмотри, что мне подарили, мама. Теперь она будет моей сестренкой и лучшей подругой». Я только улыбнулась этой прихоти. Она с ней носилась, как маленький ребенок. Это забавляло меня, но только вначале. Прошла неделя, и Люба стала меняться на глазах: дерзить мне, огрызаться, кричать. Я не сразу поняла, что эта кукла крадет у меня дочь день за днем. А когда поняла, было уже поздно. И однажды моя дочь, еще недавно самое кроткое и ласковое существо в мире, ударила меня, когда я решила отправить ее куклу в чулан. Я держалась за лицо, на меня как ушат ледяной воды вылили, поверить не могла, а Люба крикнула: «Не смей касаться ее – пожалеешь!»

– Куклу ей подарил Беспалов?

– Разумеется.

– Как ее звали?

– Кого? – не поняла Серафима Анатольевна.

– Эту куклу.

– А-а. У нее было странное имя – Лилит.

На этот раз Крымов сдержал свои эмоции.

– Угу. Очень странное имя. Ее так назвал этот самый кукольник?

– В том-то и дело, что нет. Это имя дала ей сама Люба. Якобы так захотел он, этот проклятый колдун: чтобы она сама дала ей имя. Люба даже поделилась со мной, сказала, что услышала шепот и различила имя: «Лилит».

– Мистика.

– Вот именно.

– У вас есть фото Любови с этой куклой?

– Только одно, – ответила Серафима Анатольевна. – Другие я порвала. – Она встала, подошла к книжному шкафу, вытянула небольшой альбомчик и вернулась за стол. – На этой уж больно Любочка красивая. И тут она пока принадлежит себе. – Серафима Анатольевна открыла его и протянула гостю. – Вот, смотрите…

– Красивая у вас дочь, – сказал он.

– Очень красивая… была…

Но не лицо рыжеволосой девушки-актрисы привлекло Крымова, а кукла в ее руках – очеловеченный облик таинственной и прекрасной Лилит. Той самой, что сейчас находилась в палате Женечки Оскоминой, которую, несомненно, брала в руки его новая пассия – Лика. Пора забрать эту куклу и отправить ее как вещественное доказательство в управление. За решетку. Под замок.

Когда они вышли в коридор и уже прощались, Крымов услышал тихое завывание из соседней комнаты – так могло плакать раненое животное или человек, которого в него превратили.

2

Оказавшись дома и выпив две рюмки перцовки под соленые груздочки с луком, Крымов немного расслабился и решился позвонить Лике. Как она там? «Пропустил свидание! – вновь стал корить он себя. – С такой девушкой!» Она рассчитывала на него. А он: работа, работа! Балда. Сухарь.

Ничего, наверстает! Служба есть служба. Преступники ждать не будут.

Он набрал номер.

– Алло, Лика? Это Андрей Крымов. Только что освободился – весь день, как белка в колесе. Как у вас дела?