Злой

«Пан! Проходите на средину! Прошу взять билет!», — спрятал лицо в ладонях. Генек что есть мочи гнал машину по булыжной мостовой Твардой. Слева он ощущал всё усиливающуюся боль в затылке. Парень в берете пытался подняться, но ударился головой о железную подставку сиденья и снова потерял сознание. Когда через некоторое время он стал выбираться из тесного лабиринта сидений, на шею ему неожиданно свалилась неимоверная тяжесть, словно упала каменная скала. Избитый великан, который продолжал лежать на полу, неловко сдирал одной рукой мешок с головы, а другой — держал за горло парня в берете.

«Когда сожмёт… конец!» — мелькнуло в парализованном паникой мозгу парня в берете. Он хотел закричать, но не смог. Огромная рука понемногу сжимала пальцы. Глаза парня в берете стали вылезать из орбит, он захрипел. Железный заплёванный, грязный пол закружился у него перед глазами, автобус мчал с угрожающим рёвом.

Но тут могучие пальцы немного разжались, из мешка выглянуло опухшее, мокрое от пота и крови лицо с глазами обиженного ребёнка; растрёпанные бакенбарды придавали этому лицу совсем не грозное, жалобное выражение. Возле остановки на углу Злотой и Желязной Генек вдруг пустил машину полным ходом, отчаянно дав газ. На остановке в неверном свете фонарей стояли шесть человек с поднятыми воротниками, с руками в карманах, готовые на всё. Когда автобус с рёвом промчался мимо них, все шестеро как один отскочили в сторону. Тут стояла грузовая машина — небольшой тягач с платформой сзади, и эта машина рванулась вперёд, едва последний из шести повис на борту платформы. Возле Главного вокзала шесть парней, опершись в свободных и живописных позах на столбик, дожидались на остановке автобуса, поплёвывая вокруг.

«Засада, — подумал Генек. — Наш автобус в засаде. Хотят отомстить, мерзавцы… Только бы Галина за меня не волновалась».

Без колебаний он проехал остановку, хотя там стояли пассажиры, со злостью махавшие ему руками. Боль в затылке отдавалась в ключице, становилась резкой и пронзительной.

«Что-то мне повредили, — обеспокоенно подумал Генек. — Не могу вести машину». И крикнул:

— Скурчик! Едем в парк.

Скурчик не ответил и только через несколько минут громко повторил:

— Едем в парк.

Тёмная тень на подножке казалась привидением.

Скурчик не знал наверное, стоит там кто-то или нет. В конце концов, ему было безразлично.

«Теперь никаких милиционеров, — думал Генек Шмигло. — Всё сделаем в парке. По дороге никто из моей коробки не выскочит. А в парке поговорим с этим фраером в берете».

Он дал газ, с усилием нагнулся над рулём, и красный длинный «шоссон» свернул внезапно на Желязную, вызвав удивление водителей трамваев, милиционера-регулировщика и прохожих.

«Интересно, гонятся ли ещё за нами?» — подумал Генек. В зеркальце ничего не было видно, так как платформа держалась вплотную к автобусу.

На углу Желязной и Лешно Генек вынужден был притормозить. Ощутив конвульсивное дрожание затормозившей машины, парень в берете мгновенно впился зубами в руку, державшую его за шею. Рука разжалась, пассажир с бакенбардами вскрикнул и недоуменно посмотрел вокруг, а парень в берете вскочил на ноги и бросился вперёд. В его руке блеснула полная бутылка водки. Изо всей силы он треснул ею по голове Генека и, стремительно рванув передние двери, выскочил на улицу.

Генек почувствовал тупую боль, но сразу же пришёл в себя. Водка, стекая по шапке, обожгла ему глаза и губы, но сила удара была в значительной степени ослаблена замечательно твёрдой шапкой. Слегка пошатываясь, он встал из-под руля и попробовал приподнять пассажира с бакенбардами.

— Вызвать скорую помощь, — спросил Генек, — или милицию? А, может, подвести вас до скорой помощи?

Могучий великан с бакенбардами несколько раз тряхнул головой, как большущий пёс сенбернар, выходящий из воды, и глубоко вздохнул; грудь его вздымалась размеренно, как паровой молот, голубые небольшие глазки смотрели на Генека с нежной признательностью.

— Нет, нет, — проговорил он, — пожалуйста, не волнуйтесь… Со мной всё в порядке. Такие паскудные висельники… — мягко пожаловался он, как добрый беспомощный воспитатель.

— Вы хотите сейчас выйти или, может, подвезти вас ещё немного? Мы едем в парк, — сообщил Генек.

— Я поеду с вами, пан, — неожиданно заявил тот. — Сейчас уже позднее время — могут на вас напасть. Я поеду с вами, так будет вернее.

— Не будьте ребёнком… — начал Генек, — мы же в городе.

— Я поеду с вами, — решительно повторил пассажир с бакенбардами. — Я должен вас отблагодарить. Вы мужественно бросились мне на помощь, и теперь я должен вас защитить, пан…

— Шмигло… — подсказал немного ошарашенный таким старомодным рыцарством Генек. — Евгениуш Шмигло.

— Моя фамилия Компот, а имя — Фридерик, — отрекомендовался пассажир с бакенбардами. — Фридерик Компот. Счастлив познакомиться с вами, пан, при таких необычных обстоятельствах. Верю, что мы будем друзьями. — Он сердечно протянул руку.

Скурчик, не обращая на них внимания, равнодушно пересчитывал деньги, развалившись на сиденье посреди машины; такие сцены и разговоры его не трогали.