Злой дракон для доброй ведьмы (СИ)

Вот, что случилось. Прачка Ханна, как и все горожане во время визитов Черного герцога, сидела дома. Но стоило отлучиться в подвал, как ее пятилетний сынишка забыл о запрете выходить и выскочил на улицу. Там он погнался за котенком и чуть не угодил под копыта лошади Его Чернейшей Светлости. Ханна выбежала за ним, кричала, чтобы вернулся, но малыш растерялся, заплакал и сел попой на камни мостовой. У матери разрывалось сердце. Если она осмелиться подбежать к сыну, то заступит герцогу дорогу, и ее за это убьют. Кому тогда будут нужны ее пятеро детей, включая годовалую дочку? Муж умер, родственники остались в другом городе, из которого Ханна с мужем приехала в Стоунгем в поисках лучшей жизни. Прачка закусила руку, чтобы не кричать и отступила к дому, заливаясь слезами. Черный герцог вместо того, чтобы объехать ребенка, оставался на месте. Ханна надеялась, что лошади переступят через ее сына. Но, постояв, герцог отдал приказ схватить мальчика. Один из его приспешников наклонился, схватил плачущего ребенка за шиворот и посадил перед собой в седло. Под крики ребенка и матери, они пустили лошадей галопом и скрылись из глаз.

— У него нет сердца! Откуда только это чудовище свалилось на наши головы! Надо ехать к королю! Сколько можно терпеть, он нас за людей не считает, — возмущались люди.

Вечером пересуды продолжились, и Ханты возмущались вместе со всеми. Однако, за подсчетом выручки и Мэтью, и Маргарет, и Лизбет снова вспомнили о предложении герцога.

Первой опять не выдержала Лизбет. В свои двадцать два она оставалась несдержанной и порывистой, как подросток.

— Если подумать. Герцог же не съел этого ребенка… Ханне надо было не рыдать, а упасть перед ним на колени и просить разрешения забрать сына, — сказала она.

— Лизбет, что ты говоришь? Кто знает, может и съел… У себя в замке без лишних глаз… Люди говорят, что кровь младенцев продлевает колдунам жизнь, — возразила Маргарет.

— Пять лет — это уже не младенец! — продолжала Лизбет. — Диана дерзила, но герцог оставил ее в живых. Ханну тем более бы не убил.

— Хватит спорить. Завтра спросим Диану, что она об этом думает. После того случая в рассудительности с ней ни один книгочей не сравнится, — поставил точку Мэтью.

Лизбет украдкой потерла руки и улыбнулась.

* * *

Пока Ханты проходят стадии принятия своей проснувшейся жадности, предлагаю погрузиться в мир любви и приключений замечательного автора Адрианы Дари ?

Одна ошибка стоила свободы. Король оборотней, тот, кого в моем клане ненавидят и боятся, забрал меня себе как военный трофей и превратил в ручную игрушку.

Есть только один шанс обрести свободу и спасти сестру: выполнить требование главы моего клана и уничтожить оборотня.

Но что делать, если меня тянет к нему, а все, во что я раньше верила, осыпается острыми осколками?

*Любовь есть, и она настоящая

*Всенепременный песцовый ХЭ

Читать историю: «Адриана Дари "Истинная для короля. Ты моя навсегда»

3–2. План Лисбет удался

Дорогие друзья, благодарю, что читаете, подписываетесь и ставите лайки! Мне очень-очень приятно ??

* * *

В доме Мэнов отродясь не было клопов, поэтому Кристофер не сразу понял, что означают болезненные уколы и зуд на коже. Сначала он пытался не обращать внимания на неудобства и уснуть, но пытка стала невыносимой, и он зажег свечи.

Тинт не поленился, нашел самую грязную трущобу. Клопы в ней водились крупные и непуганые. Кот утащил оттуда кусок рванины и как следует потряс ее над кроватью Кристофера. Ночью оголодавшие за день насекомые радостно сбежались к большому, теплому парню и принялись пировать.

Увидев свое тело, испещренное мелкими красными точками, Крис заорал. На крик сбежались родители и слуги.

— Порча! — завопил Томас Мэн, едва увидел, во что превратилась кожа сына.

— Кровиночку убивают! — вторила ему Барбара.

— Откуда тут клопы? — удивилась одна из служанок.

Больше в ту ночь никто не спал, всем табором изводили кусачих пришельцев.

За окном забрезжил поздний ноябрьский рассвет. Уставшие, сонные Мэны, нервно почесываясь, потянулись на кухню. Томас разжег очаг, Барбара набрала в кастрюлю воды. Кристофер осторожно водрузил свой укушенный зад на табурет с мягкой подушкой. И заорал: из солонки на него удивленно смотрел жирный, усатый таракан.