Злой гений Нью-Йорка

– Конечно, сестричка. – Арнессон пристально посмотрел на нее. – Я имею в виду орнитологического предка мистера Робина. – Он медленно повернулся к Маркхэму. – Так здесь действительно произошло таинственное убийство, с трупом, нитями преступления и прочей атрибутикой? Можете посвятить меня в суть событий?

Маркхэм вкратце обрисовал ему создавшееся положение, и математик выслушал с живым интересом. Когда отчет был окончен, он спросил:

– А лук не нашли на стрельбище?

– Ах! – заговорил Вэнс в первый раз после прихода Арнессона, как будто пробуждаясь от сна, и ответил за Маркхэма: – Очень дельный вопрос. Да, лук обнаружен как раз под окном клубной комнаты, меньше чем в десяти футах от трупа.

– Это, наверное, упрощает дело, – несколько разочарованно произнес Арнессон. – Остается только снять отпечатки пальцев.

– К несчастью, лук брали в руки, – объяснил Маркхэм. – Профессор Диллард поднял его и принес домой.

Арнессон с любопытством повернулся к старику:

– Чем вы руководствовались, сэр?

– Дорогой Сигурд, какие руководства? Я не анализировал своих чувств и эмоций. Мне пришло в голову, что лук – важная улика, вот я и отнес его в подвал. В качестве меры предосторожности до прихода полиции.

Арнессон сделал гримасу и подмигнул:

– Хотел бы я знать, какая подсознательная идея блуждала в вашем уме.

В дверь постучали, и Берк просунул голову в библиотеку.

– Доктор Доремус ждет вас внизу, мистер Маркхэм. Он закончил освидетельствовать труп.

Маркхэм встал и извинился.

– Не буду вас больше беспокоить. Мне предстоит долгая работа. Но я попрошу вас некоторое время оставаться наверху. Я увижусь с вами перед уходом.

Доремус нетерпеливо вышагивал туда-сюда, когда Маркхэм зашел в гостиную.

– Ничего сложного, – начал он, не давая Маркхэму возможности вставить даже слово. – Наш спортивный приятель убит стрелой с очень острым наконечником, проникнувшей в сердце через четвертое междуреберное пространство. Сильное кровоизлияние, внутреннее и наружное. Смерть наступила часа два назад, приблизительно в половине двенадцатого. Конечно, это только гипотеза. Признаков борьбы я не обнаружил. Смерть застигла жертву внезапно. На том месте, где голова при падении тела ударилась о твердый цемент, у погибшего вскочила большая шишка.

– Это весьма любопытно. – Тягучий голос Вэнса врезался в стаккато доктора. – Серьезный был удар?

Врач с удивлением посмотрел на сыщика.

– Достаточно серьезный, чтобы проломить череп. В затылочной части видна кровяная опухоль. Засохшая кровь в ноздрях и ушах, зрачки разной величины – все это указывает на пролом черепа. После вскрытия узнаю подробнее. – Он повернулся к следователю: – Есть еще вопросы?

– Пока нет. Только представьте поскорее протокол вскрытия.

– Вы получите его вечером. Сержант уже позвонил, чтобы прислали повозку.

И, пожав всем руки, Доремус торопливо ушел. Хэс стоял позади.

– Осмотр ничего особенного не дал, – пожаловался он, покусывая кончик сигары.

– Не падайте духом, сержант, – подбодрил его Вэнс. – Этот удар по затылку заслуживает самого пристального внимания. Я полагаю, что он не является только следствием падения.

Замечание произвело на сержанта заметное впечатление.

– Кроме того, мистер Маркхэм, – сказал он, – не было отпечатков пальцев ни на луке, ни на стреле. Дюбуа говорит, что их начисто вытерли. Есть пятнышко только на том конце лука, за который его поднял профессор. Больше никаких следов.

Несколько мгновений Маркхэм курил в мрачном молчании.

– А скобка ворот, ведущих на улицу, ручка двери в переулок между двумя домами?

– Ничего, – фыркнул Хэс. – Обе из грубого ржавого железа, на котором не остается отпечатков.

– Маркхэм, – вступился Вэнс, – в этом деле вы идете по ложному пути. Конечно, не будет никаких отпечатков. Кто поставит театральную пьесу и бросит на виду у публики все подпорки? Нам интересно узнать, почему этот режиссер пустился на такие эффекты?

– Не так-то это легко, мистер Вэнс, – вздохнул Хэс.

– А разве я говорю, что легко? Нет, сержант, это чертовски трудно. И даже хуже, чем трудно, – это хитро, темно… здесь есть что-то от лукавого.

Глава IV Таинственная записка

Суббота, 2 апреля, 2 часа пополудни

Маркхэм решительно уселся у большого стола посреди комнаты и распорядился:

– Надо вызвать прислугу, сержант.

Хэс выскочил в переднюю и отдал приказ одному из своих людей. Через несколько минут высокий хмурый человек как-то развинченно, точно на шарнирах, вошел и остановился на пороге в почтительном ожидании.

– Это дворецкий, сэр, – объяснил сержант. – Его фамилия Пайн.