Злой город

– Является черт во сне, а мы пришли.

– Че надо?

– Ты мне вот что скажи: ты крещеная?

– Чего?! И не мыслила такое!

– Вот и я о том. Надо креститься, Избора. Крест, он тебя от нечисти охранит, с какой ты подружилась.

– Уйди! Уйди! – заорала каким-то низким голосом Избора, с ужасом отмахиваясь от большого креста, с которым приближался к ней Илларион.

Анея внимательно наблюдала за этой картиной, явно готовая вмешаться в любой момент. Но не пришлось, Илларион справился сам. Несмотря на явное сопротивление, он сумел подойти к Изборе и окропить ее водой, а потом коснуться крестом. Я впервые видела такую картину, Стешина мать каталась по крыльцу, рыча и выкрикивая самые гнусные ругательства. Ее голос не был похож не только на женский, но и на человеческий вообще, это был рык загнанного в угол зверя.

В какой-то момент Анея вдруг тоже чуть вытянула руку вперед и что-то зашептала. Илларион, не оборачиваясь, попросил:

– Анея Евсеевна, не надо, помешаешь только.

Я ожидала, что тетка обидится, но ничего не произошло, она опустила руки, все так же напряженно вглядываясь в происходящее.

Избора сопротивлялась долго, но потом как-то стихла, словно обессилела. Ее под руки отвели в церковь и там крестили. Получив новое имя Ирина в честь княгини, женщина никак на это не отреагировала. Анея качала головой:

– Илларион, это ненадолго. За ней следить надо.

Но следить не пришлось, на следующий день мы уже хоронили Избору, сердце не выдержало. Илларион читал молитву, а я думала о том, как умудрилась нормальная женщина стать ведьмой. Я помнила ее по свадьбе дочери, конечно, вела себя женщина странно, ей словно было все равно, за кого и как выходит замуж ее дочь. Лушка шепотом рассказала, что Избора на Анею давно зуб имеет, а уж когда Стеша к ней в дом попала, так и вовсе как взбесилась. Анея Стешу замуж вроде по любви выдала за Данилу, думала, сумеет уберечь, но материнская власть оказалась сильнее, Стеша стала относиться к Даниле все хуже, а потом и вовсе в ведьмачку превратилась.

Младшего сына Изборы Вятич позвал к себе в дружину. Этого не мог понять никто, но сотник спокойно объяснил:

– Если к нам не пойдет, значит, за сестрой последует.

Конечно, ему не доверяли ворот или еще чего-то ответственного, но биться учебным мечом парнишка учился. Позже он принес много пользы и оказался вовсе не таким злым, каким выглядел, когда мы пришли в их дом.

Глава 6

Округа чуть подсохла, и к Козельску вернулся князь Роман со своими всадниками. Об этом нам сообщил Вятич, повыв со стены ночью.

Мало того, им удалась отличная вылазка по тылам.

Решив, что загнали беспокоивших их урусов за стены Козельска, татары опасались нападений из леса уже куда меньше, чем раньше. Казалось, вся Русь поставлена на колени, разве вот остался этот непокорный городишко, который, как только спадет вода, уничтожат, и можно уходить в степь.

В первые дни разведчики облазили все окружающие леса и никого не обнаружили, если урусы и были, то ушли слишком далеко, чтобы за ними гоняться. И вдруг…

Холодная влага норовила попасть не только в сапоги, но и за шиворот. Руки сводило от холода, но даже потереть их нельзя, любое лишнее движение могло привлечь внимание врага… Несколько человеческих фигур бесшумно скользнули ближе к кострам перед лесом. Ухнул недовольный беспокойством филин, охрана у костров встрепенулась, но заметив птицу, быстро успокоилась. Из трех охранников двое устроились спать, видно, должны следить за костром по очереди. Третий остался сидеть спиной к кустам, в которых притаились люди.

Его-то и убили первым, даже пикнуть не успел. И двое других тоже. А дальше выскочившие из леса дружинники громили уже обоз. Теперь не просто разгоняли коней по лесу, а убивали всех, кто попадался под руку. Когда опомнился остальной лагерь, нападавших и след простыл.

Гуюка разбудили среди ночи сообщением, что в их тылу появились железные урусы. Для царевича это было равносильно удару в солнечное сплетение, даже дыхание перехватило. Сидеть перед проклятым городом среди воды и при этом обнаружить, что урусская нечисть лезет со всех сторон?

Но это оказалось не все, когда утром разобрались, то Гуюку стало совсем плохо, железные урусы убили трех сыновей темников! Среди женщин стоял немолчный вой, они кричали, что хан не может защитить их детей от нападений проклятых урусов.

Каждую ночь железные урусы устраивали какой-нибудь новый кошмар. У Субедея выскочивший из реки мертвяк одним движением руки сжег осадную машину. Вызванный им огонь не удавалось потушить ничем, он был заколдован, потому что вода, которой поливали машину, тоже начинала гореть!

Снова горели обозы, бесшумно исчезала охрана костров, разбегались кони. Снова выли волки, и дико хохотали железные урусы со стен. Татары с содроганием ждали ночи, гадая, откуда будет нападение в следующий раз и каким оно будет. Все чаще начинались разговоры, что брать этот город вообще не стоит, потому что он связан с богом смерти и в нем ни к чему нельзя прикасаться.

Но осада упорно продолжалась. Бату-хан своего приказа не отменял и нового не давал.