Злой рыцарь

«Т-ты был всего лишь ребенком», — шепчет она так тихо, что я бы пропустил это, если бы не был так увлечен тем, что она могла бы сказать на все это.

«У меня не было шанса вспомнить его», — выдавливаю я сквозь эмоции, сдавливающие мое горло.

Не имеет значения, что я никогда его не встречала. Я всегда чувствовал близость к нему. Всегда. Я — часть его. Семья была частью его самого.

«Что с ним случилось?»

Мое тело вздрагивает от ее вопроса, и, черт возьми, она ни за что не пропустит его мимо ушей. Она слишком проницательна.

«Он был убит».

Ее шокированный вздох прорезает тишину.

«Но это еще не все».

Оттаскивая ее назад, я поворачиваю ее к надгробию, к которому я прислонялся и сегодня вечером, и в ту ночь, когда она впервые нашла меня здесь.

Ее шокированный вздох в сочетании с поднятой рукой, чтобы прикрыть рот, наводит меня на тот факт, что она сразу все понимает.

«Себ», — она почти рыдает.

Звук ее сочувствия угрожает вызвать комок эмоций, подползающий к моему горлу, но я проглатываю его. Как, черт возьми, я собираюсь позволить ей увидеть, как сильно все это влияет на меня.

Опускаясь на колени позади нее, я игнорирую влагу, которая мгновенно впитывается в мои джинсы, когда я оттягиваю ее голову назад, прижимаясь губами к ее уху.

«Это ответ на некоторые из твоих вопросов?» Я рычу, заставляя ее содрогаться в моих объятиях.

«И да, и нет», — признается она.

«Так что еще ты хотела узнать?» — спрашиваю я, точно зная, что сорвется с ее губ.

«Какое все это имеет отношение ко мне?»

Мрачный, злой смешок срывается с моих губ.

Я опрокидываю ее на спину в мгновение ока. Ее грудь вздымается, когда я прижимаю оба ее запястья к грязи над ее головой и обхватываю ее бедра своими ногами.

Она извивается, но мы оба знаем, что она никуда не денется.

«Здесь холодно. Это действительно необходимо?» — спрашивает она, ее голос звучит почти скучающе, в то время как ее тело рассказывает совершенно другую историю.

«У тебя все еще есть мой нож, Чертовка?» — спрашиваю я, мои глаза пробегают по ее чертам. Даже в темноте ночи я могу сказать, что ее зрачки расширены, но я знаю, что это не от страха. Неважно, как сильно я мог бы хотеть, чтобы она боялась меня, я знаю, что это не так. Ее губы приоткрыты от учащенного дыхания, а грудь вздымается.

Она качает головой, заставляя гнев разливаться по моим венам.

Если она, блядь, потеряла этот нож…

«Не большая потеря», — вру я. «У меня есть запасной вариант».

Взяв ее за запястья одной рукой, я тянусь за спину и достаю из кармана запасной нож.

«О Боже», — всхлипывает она, наблюдая, как капли дождя падают на холодный металл в моей руке.

«Ты совершила ошибку, придя сюда сегодня вечером, Чертовка. Черт возьми, ты вообще совершила ошибку, придя сюда.»

«Почему?» — кричит она. «Скажи мне почему».

Она бьется подо мной, доказывая, что если бы она захотела убежать, то, вероятно, смогла бы. Но у меня есть подозрение, что побег прямо сейчас — последнее, о чем она думает.

Наклоняясь над ней, я прижимаю лезвие ножа к ее щеке.

«Ты так многого не знаешь, Чертовка», — бормочу я, проводя кончиком носа по ее щеке, имитируя движение ножа с другой стороны.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Стелла

О, черт.

Идет такой сильный дождь, что у меня щиплет кожу. Вода подо мной пропитывает каждый дюйм меня, его бедра прижимают меня к грязи и мое тело дрожит, но это не от холода.

Его глаза темные, когда он смотрит на меня.

Этот движение было настолько нежным, что он сбил меня с толку, но так оно и есть.

Это игра.

Возможно, я понятия не имею, где финишная черта, но я уже знаю, кто победит.

С каждой вспышкой его злых глаз я уже чувствую, что охотно отдаю себя ему.

Это опасное место, но прямо сейчас я не уверена, что хочу быть где-то еще.

Мне нужно больше. Я жажду узнать больше его секретов, все, что поможет раскрыть все, что я отчаянно хочу узнать об этом месте и почему он отвернулся от меня, как только узнал, кто я такая.

«Я вся во внимание, Себастьян».

Он заметно морщится, когда я произношу его полное имя, и это только добавляет больше вопросов о том, кто он на самом деле.

Он снова хихикает, его краткое проявление уязвимости исчезло, когда его лицо возвращается к своей обычной холодной маске.

«Ты действительно думаешь, что я сделаю это так легко для тебя? Все, что тебе нужно знать прямо сейчас, это то, что ты моя, Дукас». Его нож проходит по моему подбородку и к горлу, где он немного сильнее вдавливает его в мою кожу. Недостаточно, чтобы порезать, но достаточно, чтобы убедиться, что я осознаю, в каком затруднительном положении я могу оказаться прямо сейчас.

«Я могу делать с тобой все, что захочу. В конце концов, я это заслужил.» Его глаза отрываются от моих, задерживаясь на моих губах на мгновение, прежде чем опуститься туда, где находится острие его ножа. «Я мог бы просто покончить со всем этим здесь», — размышляет он, разговаривая сам с собой.