Злой рыцарь

«Время воскресного обеда, Себастьян», — рычит она, в ее словах сквозит разочарование. «Ты сказал, что будешь здесь».

Я сажусь, отрываю телефон от уха и смотрю на экран, чтобы посмотреть время.

«Черт. Черт. Мне жаль. Я сейчас иду».

«Если я сожгу все это дерьмо, то это твоя вина».

«Зои там, верно? Я уверен, что вы можете разобраться между собой. Я всего лишь ребенок, помнишь?» — я говорю со смехом, зная, как часто им нравится разыгрывать эту карту на мне.

«Да, да, только не жалуйся, когда йоркширский пудинг не соответствует вашим стандартам, хозяин».

«Ты забавная. Скоро увидимся.»

Натягивая какую-то одежду, я провожу воском по волосам и выбегаю из дома. Тео нигде не видно, но след от его и женской одежды, который, кажется, исчезает в его спальне, подсказывает мне, что он действительно здесь.

Как, черт возьми, крепко я спал прошлой ночью?

Я предполагаю, что это то, что происходит, когда вы проводите всю предыдущую ночь, наблюдая, чтобы убедиться, что некая пьяная принцесса не подавилась собственной блевотиной. Это и тот факт, что ты хотел убедиться, что больше никто, блядь, к ней не прикасался.

Я подъезжаю к своему дому всего через несколько минут и нахожу машины Софии и Зои припаркованными у входа.

Волнение бурлит у меня в животе, моя великолепная племянница будет ждать меня внутри.

Толкая дверь, я направляюсь прямиком на кухню. Я разберусь с тем, в каком состоянии находится мама, позже — сейчас у меня на прицеле другая женщина, и она гораздо более привлекательна.

«Ах, смотрите, что притащила кошка», — бормочет Зои со своего места у плиты.

«Где моя девочка?» — спрашиваю я, едва удостоив ее взглядом, пока осматриваю множество игрушек, разбросанных по кухне. «Фиби!» — взволнованно говорю я, когда нахожу ее и делаю шаг к ней.

«Нет», — откуда-то кричит София. «Подожди, пока она сама придет к тебе».

«Э-э, ладно».

Огромные темные глаза Фиби не отрываются от моих, когда из ее горла вырывается бульканье возбуждения. Я помню, как София на днях сказала мне по телефону, что она почти ходит. Она сделала это, а они мне не сказали?

«Тогда давай, Фиби», — говорю я ободряюще, опускаясь на корточки и протягивая к ней руки.

Она встает на руки и ноги, как будто собирается совершить какое-то странное ползание ко мне, но затем она тянется к дверце шкафа и подтягивается.

«Вот и все, малышка. Иди к дяде Себу. Давай.»

Она делает один шаг, ее лицо напряжено от сосредоточенности, прежде чем она отпускает шкаф и делает еще один шаг.

«О Боже, она может это сделать», — выдыхаю я, с изумлением наблюдая, как она делает один неуверенный шаг за другим. Моя сестра выбегает из кладовой и встает позади нее на случай, если она поставит все это на мраморный пол, но ей не нужна поддержка. Она абсолютно, блядь, убивает это.

Просунув руки ей под мышки, когда она подходит ко мне, я сбиваю ее с ног и кружу, заставляя ее визжать и смеяться.

Вид ее счастья и звук ее радости успокаивают что-то внутри меня, о чем я и не подозревал, что все так запутано.

«Ты такая умная, Фиби. Я так горжусь тобой». Притягивая ее к себе, я крепко обнимаю ее и вдыхаю ее невероятный детский аромат.

«Ты, кажется, приободрился», — говорит София, подходя и целуя меня в щеку.

«Ты разбудила меня».

«Было без четверти двенадцать, Себ».

«Вчера было… Да. Мне это было нужно.»

София морщит лоб. «Все в порядке? Джейсон сказал, что что-то случилось.» Беспокойство и за меня, и за ее мужа явно читается на ее лице.

«Да, все хорошо. Не о чем беспокоиться.»

Я улыбаюсь ей, прежде чем вернуть свое внимание к Фиби, но я знаю, что она не верит ни единому моему слову.

«Так маме и тете Зои уже удалось уничтожить ужин?» — я спрашиваю ее.

«Заткнись. Мы более чем способны», — бормочет Зои.

«В его словах есть смысл», — добавляет София. Возможно, сейчас она домохозяйка и мать, но я бы никогда не стал использовать слово «одомашненная» для описания моей сестры каким-либо образом. К счастью, она отличная мать для Фиби, так что это полностью компенсирует отсутствие у нее кулинарных навыков.

В детстве мы в основном питались едой на вынос, пока все не обнаружили, что я могу готовить, почти не сжигая дом дотла. Было облегчением съесть что-то еще, кроме пиццы, бургеров и жареной курицы.

«Может, мы покажем им, как это делается?» — спрашиваю я свою племянницу, подходя к холодильнику, чтобы достать яйца и молоко для моих йоркширских пудингов. Они могли бы сделать все остальное, но я и близко не подпущу их к этому.

«Где мама?» — наконец спрашиваю я, взбивая тесто с Фиби, прикрепленной к моему бедру.

«Принимает душ и одевается», — объявляет София, к моему большому удивлению.

«О?»

«Она уже проснулась, когда мы приехали сюда».

«Ха». Я не хочу говорить ничего положительного, что-то вроде того, что это хороший знак, потому что прошлый опыт подсказывает мне, что это не так. У нее будут дни, недели, иногда даже месяцы, когда мы все начнем верить, что жизнь может вернуться в какое-то нормальное русло, но потом все рухнет к нашим ногам.