Злой волк

– Я не обижаюсь на Флориана, – сказал он тихо. – Это для всех нас шок, а для него особенно. Это действительно правда, раньше он всегда был в нашей тени.

Зазвонил мобильный телефон Боденштайна. Это был Кай Остерманн, который сообщил, что в подвале дома Ханны Херцманн в самом деле обнаружен мужчина.

– Вы не поверите, шеф, – сказал Остерманн, – мужчину зовут Гельмут Грассер. Он здесь. В больницу он не захотел.

Боденштайн отвернулся и дал Остерманну еще пару указаний.

– Пия, мы едем, – сказал он. – Нашли Грассера.

– Кого? – удивился Фрей, и Боденштайн, который хотел проигнорировать его вопрос, вдруг вспомнил, что тот был уполномоченным прокурором в трех их делах.

– Мужчину зовут Гельмут Грассер, – ответил он. – Свидетель видел его в тот вечер, когда было совершено нападение на Ханну Херцманн, недалеко от того места, где ее обнаружили на следующий день. Вы вообще-то должны его знать, он ведь живет на этой территории, не так ли?

Он поймал взгляд Пии, в котором удивление сменилось недовольством. Она хотела упрекнуть его за то, что он не поставил ее в известность. Но потом она вспомнила, что у нее тоже были от него тайны.

– Я знаю Гельмута целую вечность, – подтвердил Фрей. – Он здесь и домашний мастер, и «мальчик на побегушках». Вы его в чем-то подозреваете?

– До тех пор, пока не будет доказано обратное, – кивнул Боденштайн. – Сейчас мы с ним побеседуем, а там будет видно.

– Я бы тоже хотел присутствовать при допросе, – сказал Фрей.

– Вы в самом деле этого хотите? Вам, наверное, лучше сегодня…

– Нет, это не проблема, – перебил его прокурор. – Я все равно не смогу здесь больше ничего сделать. Если вы позволите, я быстро переоденусь и потом приеду в Хофхайм.

– Разумеется.

– Тогда до встречи.

Пия и Боденштайн проводили его взглядом, наблюдая, как он идет через парк, разговаривая по телефону.

– Только что он был в полном шоке, а сейчас уже холоден, как собачья морда, – констатировала Пия с легким недоумением.

– Может быть, он пытается погрузиться в рутину, – предположил Боденштайн.

– И фрау Принцлер я тоже не узнала. Она выглядела совершенно иначе. И потом, все произошло так быстро…

– Поехали. Сначала поговорим с Ротемундом. Мне очень любопытно, что он нам расскажет.

Кай Остерманн распорядился поместить Гельмута Грассера и Килиана Ротемунда в комнаты для допросов № 2 и 3 на первом этаже здания Региональной уголовной полиции, но Боденштайн прежде всего пошел к Бернду Принцлеру, который ждал в комнате № 1. Молча, с окаменевшим лицом он слушал рассказ Боденштайна и Пии о том, что случилось в Фалькенштайне. Что бы ни происходило с ним, он прекрасно владел своими эмоциями, и на его лице не отражались ни гнев, ни тревога.

– Этого бы не случилось, если бы вы не держали меня здесь, – упрекнул он Боденштайна. – Проклятье!

– Вы не правы, – возразил Боденштайн. – Если бы вы нам сразу все рассказали, мы бы вас уже давно отпустили домой. Почему ваша жена это сделала? Откуда у нее оружие?

– Я понятия не имею, – мрачно пробурчал Принцлер и сжал руки в кулаки. – Вы дадите мне наконец уйти?

– Да, вы можете идти, – кивнул Боденштайн. – Кстати, вашу жену отвезли в больницу в Бад-Зоден. Если вы хотите, я попрошу, чтобы вас туда доставили.

– Спасибо, в этом нет необходимости. – Принцлер встал. – Меня и так в моей жизни достаточно повозили полицейские.

Он вышел из комнаты и в сопровождении полицейского в униформе пошел к выходу. Боденштайн и Пия вышли вслед за ним. Перед дверью комнаты для допросов ждала доктор Николя Энгель.

– Почему вы его отпустили? – поинтересовалась она. – Что там случилось в Фалькенштайне?

– Он нам все рассказал, и потом у него постоянное местожительство, – ответил Боденштайн.

Прежде чем он смог сказать еще что-то, его перебила Пия. У нее не выходило из головы то, что ей рассказал Бенке об участии Николя Энгель в деле Эрика Лессинга, и она поняла, что абсолютно не доверяет начальнице. Если между этим делом и тем, что произошло сегодня, действительно есть связь, то будет лучше не информировать ее пока об этом во всех деталях.

– Сначала Ротемунд, потом Грассер? – спросила Пия своего шефа.

– Да, сначала Ротемунд, – подтвердил Боденштайн.

Зазвонил телефон советника по уголовным делам, и она отошла на пару метров, чтобы ответить на звонок. Пия ломала себе голову, как бы ей отделаться от Энгель, чтобы та не слушала беседу с Ротемундом через динамик, находясь за алюминированным стеклом в соседнем помещении. Для обстоятельного объяснения не было времени, и она рассчитывала только на то, что Боденштайн не будет задавать ей уточняющих вопросов.

– Я предлагаю провести допрос Ротемунда в твоем кабинете, – сказала она.

– Хорошая идея, – ответил Боденштайн, и она с облегчением вздохнула. – У меня от света неоновых ламп через полчаса начинает болеть голова. Пусть его приведут наверх, а я быстренько еще забегу в туалет.

– Знаешь, Оливер, – Пия видела, что Энгель закончила разговаривать по телефону, – мне бы хотелось поговорить с Ротемундом только втроем, без шефа. Ты понимаешь меня?

Она увидела в его глазах немой вопрос, но он все же утвердительно кивнул.