Злой волк

– Привет, – сказал он и испытующе посмотрел на нее. – Что-нибудь случилось?

Его чуткость не переставала ее удивлять. Он был единственным из всех коллег-мужчин, который мог позволить себе такой вопрос. Все остальные обращались с ней так же, как друг с другом. Любой из коллег скорее прикусил бы себе язык, чем справился бы о ее чувствах и эмоциональном состоянии.

– Давай немного пройдемся, – сказала Пия вместо ответа. Некоторое время они шли молча. Проходя мимо сливового дерева, Кристиан сорвал пару слив и предложил Пие.

– Похититель слив, – усмехнулась Пия, потерла сливу о свои джинсы и отправила ее в рот. У нее был тонкий, согретый солнцем сладковатый вкус, который невольно пробудил воспоминания детства.

– Маленькая кража ненаказуема. – Кристиан тоже усмехнулся, но тут же опять стал серьезным. – Я думаю, что в биографии прокурора Фрея есть некие темные пятна.

Пия остановилась.

– Почему ты так решил? – спросила она удивленно.

– Я вспомнил одну газетную статью, – ответил он. – Это было вскоре после ареста Ротемунда. Брали интервью у его жены, и она утверждала, что этот арест – личная месть Фрея ее мужу, так как он, то есть Ротемунд, установил, что Фрей купил свою докторскую степень.

Кристиан выплюнул косточку от сливы.

– Я копался в этом минувшей ночью и нашел, кто был научным руководителем Фрея. Волей случая он тоже работает в попечительском совете Фонда Финкбайнера. Профессор Хазлингер. Он был деканом юридического факультета и вице-президентом Гете-университета, а после этого был приглашен в Карлсруэ в Верховный федеральный суд.

– Это еще ничего не значит, – сказала Пия. – Почему тебя вообще интересует прокурор Фрей?

– Потому что я нахожу странным его интерес к делу. – Кристиан остановился. – Я уже больше десяти лет занимаюсь работой по обследованию мест преступления, но еще ни разу не встречался с подобной ситуацией, когда главный прокурор собственной персоной присутствует на обыске квартиры. Они обычно присылают своих подчиненных, если вообще кого-нибудь присылают.

– Его это интересует не с профессиональной точки зрения, – ответила Пия. – Он и Ротемунд были когда-то близкими друзьями.

– А почему он был в Эддерсхайме в тот вечер, когда мы нашли в реке тело девушки?

– Он был тогда как раз поблизости, у своих друзей на пикнике. – Пия попыталась вспомнить, как Фрей в тот вечер объяснил свое появление. Она и сама тогда вообще-то была удивлена.

– Я верю, что он был на пикнике, – сказал Кристиан, – но то, что это было где-то рядом, уже сомнительно.

– На что ты намекаешь? – спросила Пия.

– Я еще сам точно не знаю, – признался Кристиан. Он сорвал стебель травы и рассеянно стал наматывать его на палец. – Но, на мой взгляд, здесь слишком много случайностей.

Они пошли дальше.

– А что тебя мучает? – спросил он через некоторое время.

Пия размышляла, следует ли ей рассказать ему о деле Эрика Лессинга и об участии в этом Франка Бенке. Но с кем-то она должна была об этом поговорить. Кай отпадал, так как он был серьезно занят текущими делами. Джема она недостаточно хорошо знала. Боденштайн и Катрин были пристрастны и не могли занимать нейтральную позицию. Так что в Кристиане Крёгере она все больше и больше видела единственного человека в своем профессиональном окружении, которому действительно доверяла. Наконец она собралась с духом и поделилась с ним своим подозрением.

– Боже мой! – воскликнул Кристиан, пораженный услышанным рассказом. – Это многое объясняет. Прежде всего поведение Франка.

– Кто мог тогда дать задание устранить Лессинга? – спросила Пия. – Это не могла быть Энгель: она была руководителем отдела, а это исходило от значительно более высоких чинов. Начальник полиции? Министерство внутренних дел? Федеральное управление уголовной полиции? Бенке до сих пор находится под чьей-то защитой. При обычных обстоятельствах за все, что он сделал, его должны были бы не просто временно отстранить от должности, но и вовсе уволить из ведомства.

– Нужно узнать, у кого мог возникнуть интерес в том, чтобы убрать Лессинга с дороги, – размышлял Кристиан. – Что он мог такого нарыть? Это должно было быть нечто сенсационное, что могло представлять серьезную угрозу для кого-то из высоких чинов.

– Коррупция, – предположила Пия, – торговля наркотиками, продажа девушек.

– Это ведь все равно была его официальная миссия как осведомителя, – возразил Кристиан. – Нет, это должно быть что-то личное. Что-то, что может погубить человека.

– Мы должны спросить об этом Принцлера, – сказала Пия и посмотрела на часы. – А именно через час. Ты поедешь со мной в Пройнгесхайм?

– Я знаю, что ты не хотела, чтобы я приходил, но мне нужно было тебя обязательно увидеть. – Вольфганг огляделся, смущенно вертя в руках букет цветов.

– Положи его просто на стол. Сестры поставят его потом в вазу. – Ханне больше всего хотелось попросить его сразу забрать свои цветы с собой. К тому же белые лилии! Она терпеть не могла резкий запах, который напоминал ей траурные залы и кладбища. Цветы должны расти в саду, а не стоять в маленькой, плохо проветриваемой комнате.