Злой

Мориц тяжело опёрся локтями на запертый киоск; перрон был почти пуст, многочисленные пассажиры ожидали последнего поезда. «Собственно, зачем я еду? Куда я еду? — мелькало в голове Морица, мысли плавали в волнах алкогольного прилива и отлива. — Уже поздно. Ганка спит. Я не стану её будить, ей утром на работу. Работу! Куба говорил сегодня, что у него есть кое-что для меня. Надо сказать Ганке… Хватит этих афёр! Послезавтра иду в суд! Поработаю ещё несколько месяцев и всё… Ганка подождёт… Обязательно… Не хочу, не хочу, не хочу… Конец! Больше ничего не буду делать! Даже за пятьдесят… Даже за пятьдесят? Да! Сейчас же ей скажу! Хотя пятьдесят тысяч!..» Мориц охватил голову руками и начал отчаянно биться ею о киоск.

— Ведь у меня есть работа! — громко простонал он, протрезвевший от боли, измученный.

— Поздравляю! — проговорил кто-то рядом заплетающимся языком. — Коллега, поздравляю. Примите мой самые сердечные поздравления… — Мориц обернулся и сквозь дрожащую пелену головокружения с трудом разглядел маленького человечка в распахнутом железнодорожном мундире и круглой, сдвинутой на затылок шапочке. Тот был явно навеселе.

— Коллега, поздравляю, — приветливо повторял железнодорожник. — Труд облагораживает, это цель жизни, оплот… Это… это основное богатство гражданина! Моё искреннее почтение…

Внезапно Морицем овладело безудержное веселье.

— Благодарю, коллега, — он пожал руку железнодорожника. — Какая приятная встреча!

— Позвольте представиться, — торжественно обратился к нему железнодорожник. — Я Сюпка, Юзеф Сюпка из дорожного отдела в Отвоцке. Живу в Анине.

— Всё складывается великолепно, — в голосе Морица звучал энтузиазм. — Я как раз туда еду.

— Какое совпадение! — задумался Сюпка.

В ту же минуту на перрон вползла огромная змея пригородного поезда. Пневматические двери раздвинулись с громким шипением, и Мориц с Сюпкой, заботливо поддерживая друг друга, вошли внутрь. Вслед за ними последовал какой-то низенький человек, уже довольно долго внимательно наблюдавший за их внезапно возникшей дружбой. Через минуту двери закрылись, и поезд сразу же нырнул в магистральный туннель.

— Вы далеко, коллега? — спросил Сюпка, теряя равновесие.

— До Анина, — обеспокоенно ответил Мориц. — Это тот поезд или нет?

— Тот, тот, — авторитетно заверил Сюпка, — я ведь тоже туда еду.

Он пытался схватиться за стальной прут над головой, но тщетно, так как был слишком мал ростом и чересчур пьян. Оба втиснулись внутрь вагона; поезд сильно трясся, гремел на стыках рельсов.

— Собственно, — крикнул Мориц Сюпке, — я и сам не знаю, какая холера меня несёт в этот Анин!

— Я тоже не знаю, — отозвался Сюпка, садясь на скамью и снимая туфли. В вагоне было пусто, только съёжившиеся фигуры виднелись поодаль: двое, дремая, сидели в глубине, довольно далеко друг от друга.

— Только и того, что просплюсь где-то на воздухе, — с пьяной тоской размышлял Мориц. — Первый раз в этом году. Ночи уже тёплые…

— Нет, нет, — горячо запротестовал Сюпка. — Пойдёшь, брат, ко мне. Шурин выехал, есть свободная постель.

Затем глубоко вздохнул и добавил:

— До Анина время есть… Пока что посплю, — говоря это, он ловко взобрался на багажную полку, свернулся клубочком, весело подмигнул Морицу и уснул.

Поезд мчался по высокой насыпи, среди тёмных зданий Повислья. Морица охватил вдруг приступ ярости.

«Набью морду этой блохе, — думал он, враждебно поглядывая на спящего Сюпку. — Зачем везёт меня, Иуда, в какой-то Анин?»

В нём неожиданно вспыхнула пьяная жажда скандала. В глубине вагона он увидел огонёк спички.

— Пан! — крикнул он. — Нет ли у вас сигареты?

Съёжившийся у окна пассажир не отвечал; казалось, он дремал и не слышал, что к нему обращаются.

Мориц шатаясь пошёл по вагону. Поезд въехал на магистральный мост, под которым тысячью огненных бликов поблёскивала Висла. Мориц упал на скамью. Он потёр лицо руками и встал, испытывая жгучую обиду. Неверными шагами направился к пассажиру, курившему сигарету, — неприметному и скромно одетому. Мориц стал между полками, широко расставив ноги, и с вызовом сказал:

— Ну что? Дадите, пан, сигарету, когда вас вежливо просят, или нет?

Пассажир не отвечал и, опустив голову, продолжал курить.

— Ты! — взвизгнул Мориц. — Сколько раз тебе повторять, ты…

В это мгновение пассажир поднял голову, и Мехцинский увидел устремлённые на него совершенно белые глаза. Мориц тут же протрезвел.

«Это он! — кольнуло в сердце. — Эти глаза! Тогда в комиссариате та девушка говорила о глазах!»

Ему вдруг вспомнились давно забытые слова. Он отскочил назад и проговорил одеревеневшими губами:

— О пан, как я хотел вас встретить…

Затем увидел в этих глазах проклятие и вдруг разразился потоком самых отвратительных ругательств. Внезапно проснувшийся Сюпка вскочил, ударившись головой о верх вагона, протрезвел и со страхом стал смотреть вниз. Неизвестный пассажир поднял голову, но не двинулся с места.