Злоключения на острове Невезения

На кольце станкостроительного в кучке ожидающих Сандра из-за роста была заметна издали, но не гляделась совсем уж нездешней: такая же неброская одежда, такая же неказистая сумка, в которую она запихнула свою маскарадную одежду. Увидев в окне Марью Кузьминичну, улыбнулась. Старуха подумала, что впервые видит девушку улыбающейся, и это зрелище ею тронуло. Образ модели Сандры – пиковая дама: прямые чёрные волосы, мрачные чёрные глаза, мертвенно бледное лицо, тёмная, почти чёрная помада. А у этой голубоглазой смуглой девочки улыбка детская: жемчужные зубки, розовые губки, ямочки на щеках. Разве дашь ей 27 лет? И это при том, что последние два года она жила с садистом. Ну, не все два, она говорила, что сначала он вёл себя с ней вполне прилично. Всё равно порода у девчонки хорошая. Будет она ещё счастливой!

Кстати, о смуглой коже. Вблизи стало видно, что её самодельный кофейный макияж оказался нестойким. Лицо в разводах. Ну, понятно, спала, руками лицо тёрла. А зеркальца-то нет!

– Аля, у тебя кожа лица аллергии не подвержена? – спросила она, пропустив её к окну. – Вот зеркальце и влажные салфетки. Или лучше водичкой?

– Моя кожа и не то выдерживала. Боже, ну и замарашка!

– Слушай, что это тебя трясёт? Неужели замёрзла?

– Кажется, температура.

– С ночи?

– Да нет, спала как убитая. Я, когда в тот коридор вошла и закрылась изнутри, все двери подёргала и такую безопасность почувствовала, такое спокойствие на меня сошло. Проснулась – на часах начало двенадцатого! Я сразу бежать! А оказалось, что даже рано. Полчаса ждала. Вот здесь стала мёрзнуть. Нервы, наверное…

Ещё автобус за пределы города не выехал, а она уже заснула, прислонившись к окну. Марья Кузьминична и сама решила вздремнуть, ночка-то у неё была беспокойной, а день весьма тревожным, но тут рядом раздался возглас: «Маша!» Над ней стоял пожилой человек, щеголевато одетый, но весьма потрёпанный жизнью. Судя по обращению, он был знакомцем из давней молодости. Нет, никаких ассоциаций! Увидев её реакцию, засмеялся:

– Не узнаёшь? На первой операции ты мне сказала: «Да не бери ты в голову этот дивертикул, главное, пальчик себе не порежь!»

– Митенька! Ты так переменился… заматерел…

– Ага, от слов «такую мать». Запаршивел.

– Да ладно тебе!

Этот Митенька, Дмитрий Иванович, лет приблизительно тридцать пять назад отрабатывал в Утятине распределение. Был он тогда весел, лохмат и женолюбив. Проявлял внимание ко всем больничным дамам от двадцати и до сорока. Но с Машей, сверстницей, но уже опытной медсестрой и матерью двоих сыновей, у них сложились приятельские отношения без всяких намёков на интим. Молодой хирург был эстетом, а Марья Кузьминична и в молодые годы красотой не блистала, что её, учитывая семейное положение, уже мало волновало. Да и Митеньку она всегда воспринимала как младшего братишку. Да, помотала жизнь приятеля. Красные прожилки на лице… ну, понятно, он выпить и в молодости был не дурак, с чего бы к старости завязать. Голова уже не лохматая, а изрядно вытертая на чужих подушках. И к ней он подошёл не с сентиментальными воспоминаниями, а с конкретным кобелиным интересом к девушке.

– Эй, Митька, – негромко сказала она. – Это племянница моя. Она тебя лет на сорок моложе, то есть во внучки годится. Не коси глазки свои блудливые, ты ей не объект.

– Вот ведь, как была ты бестактной, Машка, так и осталась, – он смущённо засмеялся. – Может, я и дед, но тяготею к прекрасному.

– Это прекрасное не для подслеповатых стариковских глаз, – отрезала Марья Кузьминична, и, смягчив тон, поинтересовалась. – Сам-то как? Как уехал на родину, так весточки и не подал. Где ты, кем ты? Женат, дети, внуки?

– Женат. Дочь от первого брака. У неё двое детей.

– Поняла, не общаетесь? А браков, законных я имею в виду, было, конечно, не два…

– Три.

– Все врачихи?

– Вторая – медсестра. А почему ты решила…

– Митька, ты же всегда мышковал на своей лужайке.

Сзади послышалось сдавленное хрюканье. Кто б сомневался, Светка подслушивала. Марья Кузьминична на расспросы ответила, что Николай умер уж пятнадцать лет как, второй раз замуж ей бы и в голову не пришло, сыновья взрослые и даже не очень молодые, четверо внуков и две неродные внучки. А Дмитрий Иванович – главврач их районной Пружинской больницы, оказывается.

– Вот же, какое у меня полезное знакомство, я три года в районе, а не знала!

– Это, Маш, ненадолго. Похоже, уйдут меня скоро. Слушай, а здорова ли девочка твоя?

– Да, температура повышается, – ответила она, взглянув на порозовевшее лицо с выступившими на нём капельками пота. – Господи, хоть бы до дома добраться!

Но добраться им было не суждено.

Уже блеснули за холмом золотые купола Успенского собора, уже зашевелились жители райцентра, готовясь к выходу, когда с грунтовой дороги на шоссе выскочил мощный внедорожник. Удар – и автобус улетел в кювет Уткнувшись в кустарник, он остановился, оставшись задними колёсами на асфальте. Чудом не перевернулись! Спасибо, что собственная скорость была небольшой.