Злолушка. Или сестрицы – тоже люди

– Быдло, – сплюнул Королев, отходя на пару шагов, – под стать тебе, Кира. Других друзей тебе и не найти.

Дэн, зацепившись за слово, шагнул вперед, но я уже двумя руками схватилась за его куртку и прошептала:

– Денис, пожалуйста…

С другой стороны к другу подошел Марк и тоже что-то негромко ему сказал.

Макс же решил, что больше ему ловить нечего.

– Кира, – бросил он мне напоследок, – я надеюсь, твоя совесть наконец проснется. Я и так уже очень долго ждал.

Мы шли молча. Снег под ногами поскрипывал, и я рассеянно смотрел на носки своих ботинок, не зная, как поднять глаза. Рядом, засунув в карманы руки, шел Денис. Нику с Лилей повез домой Марк, а я отказалась. Денис вызвался меня проводить.

Впервые тишина между нами была неловкой. Я кусала губу и судорожно соображала, что можно сказать. Князев первым нарушать молчание тоже не спешил. Мне вообще казалось, что парень был очень на меня зол.

– Эм. Денис?

Князев не ответил, но голову повернул. Я сначала хотела сказать какую-нибудь отвлекающую глупость или начать дурацкий диалог, но все это неожиданно показалось неправильным. Можно же просто поговорить, чем мучиться потом от недосказанности, потратив на это кучу сил и времени.

– Денис, ты на меня злишься? – в лоб спросила я.

Князев дернул уголками губ и удивленно поинтересовался:

– С чего это?

– Не знаю, – промямлила, снова утыкаясь взглядом себе под ноги, – мне так кажется…

– Креститься надо, когда кажется.

Я обиженно фыркнула. Ну вот видно же, что злиться. И чего ведет себя как ребенок? Денис, видимо, решил пойти моим путем и тоже спросил прямо:

– Кто этот парень?

– Эм-м-м, – я замялась, – да… бывший друг.

Да какой Макс мне друг? Я даже не знала его никогда толком. Три года была влюблена в образ, который сама же и нарисовала у себя в голове. И сама же потом пострадала, когда это образ с треском разрушился.

– Бывший, значит, – протянул Князев. – А при чем здесь твоя сестра?

– Ты не за то зацепился! Друг бывший. Слышишь? Друг! И чего я вообще перед тобой оправдываюсь?

– Кира, – Денис схватил меня за локоть, заставил остановиться и повернуться к нему.

Мы снова оказались слишком близко. Хорошо хоть на улице темнота, а до ближайшего рабочего фонаря идти шагов десять – парень, по крайней мере, не заметит, как залилось краской мое лицо.

– Понял я, что не имеет этот мажор к тебе никакого отношения.

Мне показалось или в голосе Князева послышалась улыбка? Да и взгляд у парня был такой, что ноги стали ватными.

– Он обидел тебя когда-то?

Я не сразу поняла, что спросил парень, на несколько секунд потерявшись в его темных глазах.

– А? Что? Нет, – тут же замотала головой.

И не соврала даже. Чем больше проходило времени, тем отчетливее я понимала, что сильнее, чем я сама, меня в той ситуации никто не обидел. Хотя, если признаться, Макс поступил по-скотски. Как, собственно, и Рита.

– Ты уверена? – И когда это Князев умудрился подойти настолько близко, что между нашими лицами даже ладонь можно было с трудом поставить.

Внутри все сжалось, а я, как завороженная, перевела взгляд на тонкие губы парня. «Высохли совсем, – отрешенно подумала я, – надо ему порекомендовать пользоваться гигиенической помадой, а то уже кровавые трещинки появились. Больно, наверно…»

Не знаю, чем бы все закончилось, если бы рядом не появился Андрей.

– Кира? – Голос отчима заставил меня отскочить от Князева на пару шагов и рассеянно закрутиться на месте.

Да уж. Теперь я как никто понимала фразу «появился не вовремя». Бессонную ночь и бесконечный поток вопросов из разряда «собирался Князев меня поцеловать, или это все – мое больное воображение» отчим мне обеспечил.

Впрочем, я ошиблась. Мучиться мыслями о Князеве в эту ночь мне было некогда. Старательно убедив себя, что сейчас есть дела поважнее и наглого бармена пора уже выгнать из головы, я заперлась в комнате и принялась осуществлять задумку по поводу подарка. День рождения мамы уже завтра, а значит, до утра я должна была успеть его приготовить.

Еще у Дениса на квартире, когда я только вспомнила о нашей с мамой любимой сказке, в памяти всплыли ее слова о главном смысле «Малахитовой шкатулки»: мама говорила, что истинная ценность не в драгоценных камнях, а в человеке. Драгоценных камней у меня, конечно же, не было, но зато было очень много маминых воспоминаний, которые могли подарить ей тепло. Я точно знала, какие «сокровища» положу внутрь шкатулки.

Всю ночь я выбирала фотографии, один только взгляд на которые мог бы подарить маме улыбку и окунуть в теплые моменты прошлого. Я нашла кучу снимков нас, ее с друзьями, с бабушкой, которая умерла несколько лет назад, с ее однокурсниками, коллегами по работе, и… с Ритой и Андреем. Мне было тяжело переступить через себя. Положить снимки с Березиными в шкатулку, означало окончательно и бесповоротно признать их важной и неотъемлемой частью маминого счастья.