Злом за зло (Драконоборец - dark edition)

— К счастью, мой напарник прибыл вовремя. Подельникам слепца не повезло, но сам он уцелел и пытался помешать мне затащить вас троих в карету. На него не действует магия, а следовательно, он холло…

— Он не холлофар. Я встречался с ними дважды за всю жизнь, и всегда это было… трудно объяснить, но он не холлофар.

— Тогда я в замешательстве.

— Где мы?

— Точно не знаю. Можете взглянуть сами.

За оконной занавеской открылся вид на безграничный небесный простор и на лабиринт улиц, медленно двигавшийся под днищем кареты. Очень, очень далеко под днищем. Тобиус отшатнулся и вжался в сиденье, чтобы несколько раз глубоко вдохнуть. Взлетая самостоятельно, он готовился к высоте и терпел ее, но если она вот так неожиданно бросалась исподтишка, страх перед ней преобладал над волей.

— Карета летит.

— Очень точное замечание.

— Куда?

— В убежище. Вас нужно спрятать.

— Меня нужно доставить к королю. Гном нуждается в покое, а гоблин в крови другого гоблина, достать и перелить которую — дело долгое и сложное.

— Об этом я позабочусь, но относительно короля существует проблема. Он король, и, как вы должны понимать, попасть к нему на прием очень сложно…

— Ничего я не понимаю и понимать не желаю. Мне сказано: передать лично в руки. Либо так, либо можете угадывать, что было в этом послании.

— Мэтр де Верье, очень важные люди из Тайного кабинета хотят…

— В душе желанья не имею знать, чего они хотят. Либо вы доставляете меня к его величеству, либо я сойду прямо здесь и сам позабочусь о моих сопровождающих.

— Вас ищут очень опасные люди.

— Мне надоели люди. Важные ли, опасные ли. Их вокруг меня слишком много, и всем есть до меня дело. Если слепой и его дружки меня найдут, я перестану скрываться и встречу их со всем радушием. Я могу быть крайне радушен, если не нужно соблюдать осторожность. По сути, мое радушие может сровнять с землей несколько городских кварталов. Какие вам не жалко?

— Вы ведете себя неразумно.

— Я подрядился на работу посланника, о разумности никто не упоминал. Скажу вам честно, мэтр Балеван, скрытность мне уже поперек горла, хочется встать в полный рост и заявить о себе, да так, чтобы потом еще сто лет помнили. Куда мы летим?

Коротышка неуютно поерзал на сиденье, следя за магистром сквозь темные линзы очков.

— В убежище, — повторил он. — Я представлю вас моему работодателю, а через него, возможно, вы попадете на прием к королю.

— Что ж, раз иначе никак… Далеко лететь?

— Нет. Но мы кружим над столицей, запутываем следы.

— В воздухе? Вы запутываете следы в воздухе?

— Это сложно объяснить. — Балеван достал из-под плаща свой жезл и, встав на сиденье, едва смог постучать им по крыше. — Кавидус, довольно!

Вскоре карета накренилась и стала снижаться, а в ушах Тобиуса щелкнуло. Он с удивлением подумал, что не замечал их заложенности все это время. Мягкий толчок в конце концов возвестил о приземлении, а скорое ощущение твердой земли под ногами вернуло магистру толику душевного спокойствия.

Они оказались посреди густо заросшего сада, в котором и сад-то можно было признать лишь благодаря затянутому тиной пруду в мраморных берегах и покосившейся беседке поодаль. Среди деревьев виднелись поросшие плющом стены четырехэтажного особняка с грязными окнами.

С козел соскочил высокий волшебник в белых одеждах, и Тобиус признал в нем одного из посетителей "Духа приключений". Да, несомненно, этот молодой и красивый мужчина сидел за одним из столов, а следовательно, его неказистым спутником тогда был Тискрет Балеван.

— Изгадили кровью все, что можно было изгадить! — сокрушенно покачал он светловолосой головой, бросив один лишь взгляд внутрь кареты.

— Не беда, монсеньор оплатит чистку.

— Кровь не выводится, Тискрет, обивку придется менять!

— Я говорил, что надо было обивать диваны марсинской кожей, прочной и устойчивой к любой грязи, но нет, тебе подавай дорогой узор. Мэтр де Верье, позвольте рекомендовать моего напарника мэтра Кавидуса. Кавидус, это мэтр Солезамо де Верье, посланник риденской короны. Мэтр де Верье? Мэтр?

Тобиус не сразу отозвался, но не потому что забыл свое фальшивое имя, а потому, что все его внимание приковала пара лошадей, запряженных в карету и несших ее по небу все это время. К любым скаковым животным серый магистр относился с убежденной неприязнью, предпочитая истаптывать сапоги, нежели трястись на чьей-то спине, постоянно норовя свалиться в грязь мешком картопли. Однако эти скакуны вызвали в нем неподдельный интерес, и чем внимательнее он изучал их Истинным Зрением, тем больший испытывал восторг. Белоснежные шкуры животных украшали светло-серые разводы, похожие на непредсказуемые очертания облаков, огромные умные глаза подкупали небесной голубизной, а вместо грив и хвостов была беспрестанно менявшаяся дымка холодного водяного пара — сама суть все тех же облаков.

— Это духи? Элементали?

— Это призванные существа, — с нескрываемым недовольством ответил Кавидус. Неприязненное выражение портило его от природы привлекательное длинное лицо, но, судя по некоторым особенно явным морщинкам на лбу и около рта, выражение это посещало волшебника довольно часто.