Злом за зло (Драконоборец - dark edition)

Руки нащупали ошейник, сработанный из толстой кожи, укрепленной железной проволокой и с маленьким замком сзади. Внутри ошейника было как минимум три тонких керберитовых пластинки, которые нещадно жгли кожу. Окончательно осознав свое положение, серый маг запустил левую руку в волосы и глухо застонал сквозь зубы. Как же ему надоело постоянно оказываться в таком положении! Иные волшебники всю жизнь проживали, не соприкасаясь и даже не видя проклятого металла, жили себе и в ус не дули, в то время как его, Тобиуса, уж не раз, не два и даже не три лишали сил и швыряли в застенки. Надоело это безмерно, а от клокотавшей внутри злобы, тошнотворно горькой и нестерпимо горячей, хотелось просто убить… просто бить кого-нибудь до тех пор, пока в его теле не останется ни одной целой кости. Немного поборовшись с этим чувством, словно с поднимающейся по пищеводу желудочной кислотой, волшебник резко себя осадил, приказав избавиться от скверны в мыслях и вновь стать человеком.

Привыкшими к темноте глазами он осмотрел тесный каменный мешок, пропахший выделениями человеческого тела, высохшей кровью и плесенью. Окон не было, вместо них под потолком чернела крохотная отдушина, а в противоположной стене имелась железная дверь. Зрение обострилось настолько, что удалось разглядеть на ней царапины и даже прилипший кусочек чьего-то ногтя.

Тишина, темнота и слабость располагали к мыслям, которые, в свою очередь, совсем не радовали. Волшебник очень быстро пожалел, что когда после дестабилизации Сердцевины Мистакора с ним пытался связаться Талбот Гневливый, он эти попытки пресекал. Для Тобиуса тогда невыносимой была сама мысль, что архимаг, один из немногих людей, чье мнение для него было важно, узнает, что натворил серый магистр по своему скудоумию. Наберись он смелости тогда… и что? Он смог бы предупредить Талбота, что будет в Лерьезале? Или что там его сдадут с рук на руки людям Паскаля Мерата, шпиона, который наверняка не был обманут Гараликом, а сам участвовал в его обмане? Все перемешалось в голове, и, медленно скребя скальп пальцами единственной действующей руки, маг сидел в темноте, проклиная все на свете — прежде всего себя — и думая над тем, что за заговор плелся вокруг его фигуры все это время.

Чувство времени и направления отказало, Тобиус не знал, сколько просидел так, но казалось, будто прошли не одни сутки, поэтому, когда снаружи скрежетнул засов, он сильно вздрогнул от неожиданности. Железная дверь приоткрылась, но больше ничего не произошло.

— И что, я должен броситься наутек, чтобы меня схватили притаившиеся снаружи?

— Нет, — ответил бесплотный шепот во мраке, — вы должны бежать, чтобы завтра вас не потащили в пыточную камеру, где мадемуазель Беатрис начнет вытягивать из вас правду вместе с жилами. Бегите, пока Мераты не вернулись с большого королевского совета, пока охрана не ждет подвоха.

Тобиус не пошевелился.

— Я обязан в это поверить?

— Не обязаны, но, как молвил Молотодержец: "Судите их по делам их".

Волшебник вздрогнул вновь, когда щелкнул замочек и ошейник упал. Тело наполнил поток великой силы, благословенная магия вернулась к нему, выдернув из ничтожества человеческого бытия и вновь сделав могущественным волшебником. Рядом с ошейником на полу уже лежал аккуратно сложенный плащ и сумка Тобиуса.

— Когда на вас надели эту штуку, все ваши двойники, где бы они ни были, мгновенно исчезли, — сообщил шепот. — Я также взял на себя труд заманить внутрь то ушастое существо, которое путешествует с вами. Это было нелегко.

В руках Тобиуса появился его посох, коим серый магистр принялся медленно водить из стороны в сторону.

— Все еще не доверяете. Ваше право. Если бы меня так гнусно обманули, я бы тоже никому не доверял. А теперь уходите, двигайтесь к порталу, припугните тех, кто его обслуживает, они не воины и откроют проход, а у вас достаточно знаний, чтобы проверить координаты и не оказаться в каком-нибудь неприятном месте.

— Сначала несколько вопросов…

— Неподходящее время.

— Шеф архаддирской разведки служит Шивариусу?

Незримый благодетель молчал, словно раздумывая — а не стоит ли просто уйти и бросить упрямого дурака на произвол судьбы?

— Нет, — все же ответил он. — Паскаль Мерат верно служит своему экселленту и исполняет его волю.

Горечь рубанула по и без того истерзанному сознанию.

— Значит, Маэкарн в союзе с Шивариусом. Но почему?

— Если когда-нибудь встретите его, то не забудьте спросить. А теперь уходите, если вас схватят вновь и вернут сюда, я уже ничего не смогу сделать. Королю известно, что вы располагаете и черновиком, и Шкатулкой Откровений, он хочет получить и то, и другое, дабы иметь рычаг воздействия на Второго Учителя, ради чего пойдет на все. Беатрис Мерат умеет развязывать языки…

— У меня нет и никогда не было Шкатулки Откровений!

— Узник седьмой камеры, прежде чем перестать говорить, сообщил, что лично доставил ее вам. Не верить ему резона нет — под такими пытками либо говорят правду, либо умирают и уже ничего не говорят. Всего доброго.

— Постой! Кто ты и кому служишь?