Злом за зло (Драконоборец - dark edition)

Хозяин великого города-крепости Тефраска и замка Берлоги, к слову, также присутствовал. Лорд Волтон Галли по прозвищу Шатун почти не изменился за прошедшие годы, он как был, так и остался громадным, почти восьмифутовым[34] гигантом с широким разводом плеч, бычьей шеей, руками-бревнами и плоским животом, на котором можно было ковать железо, как на наковальне. Высокие залысины стали еще более заметными, чего лорд не скрывал, продолжая зачесывать черные волосы назад, но теперь неприветливый рот, бывший подстать остальным рубленым чертам лица, обрамляли усы с бородой. Шатуна сопровождала леди, изящная и тонкая, как индальская фарфоровая статуэтка. Изысканная пышноволосая шатенка с огромными карими глазами, нежным улыбчивым ртом и голоском серебряного колокольчика. Ничто в этой хрупкой фее не напоминало об ее брате Адриане Оленвее, кроме прямого благородного носа. Леди Марилен Галли, в девичестве Оленвей, сопровождала супруга в путешествии.

Бейерон ввел своих подданных в пиршественный чертог Аллерхаса, как того требовал обычай, ибо король должен был оставаться предводителем даже на чужбине. В том чертоге одновременно могло уместиться до полутора тысяч пирующих, и оставалось вдоволь места для танцев и выступлений приглашенных артистов, десять огромных каминов, украшенных статуями каменных шакалотов, наполняли помещение жаром в холодное время года, а на стенах висели знамена размером с корабельные паруса.

Дворяне разных королевств вели себя как большие семейства, одно со стороны жениха, другое — со стороны невесты. "Семейство жениха" стремилось продемонстрировать "новым родственникам" верх гостеприимства, и потому делегация ривов везде принималась с особым почтением. Под торжественное пение труб они вступили в пиршественный чертог и расселись за столами в зависимости от родовитости и значимости.

Тобиус занял место позади кресла ее высочества и постарался сгустить вокруг себя тени, дабы не привлекать внимания. Волшебник все еще нес ответственность за жизнь и благополучие принцессы, а потому они с сиром Вильгельмом пристально следили за гостями, слугами, стражниками. Телохранителям не до веселья, когда вокруг вьется столько народу.

Первую здравицу провозгласил Радован. Риденский король оказался на диво хорошим оратором, преподнес словесный подарок большинству ривов, уложил все в ладный и изящный поток речи, использовал сочные и красочные обороты и закончил прежде, чем кто-либо успел заскучать. В ответ Бейерон сам произнес здравицу в честь принимающей стороны, продемонстрировав, что и его не обделила благосклонностью муза красноречия Эликора. При этом король упомянул, сколько всего связывает их страны помимо исторически схожих имен, и напомнил, как пять лет назад Радован готов был защищать границы Ривена, словно собственные, за что народ сопредельной державы был ему благодарен.

Чертог наполнился рукоплесканиями и звоном кубков, заиграла музыка, сопровождавшаяся новыми здравицами, и гости приступили к еде. Разносчики с виночерпиями без устали обслуживали высокий королевский стол, поставленный в виде большой подковы, и десять длинных прямых столов, за которыми пировали гости чуть поскромнее.

Но, как заметил Тобиус, веселились не все. С краю высокого стола, на его дальнем левом конце, сидел немолодой мужчина в одеяниях из дорогой черной ткани, расшитой золотыми дубовыми листьями. Он был довольно морщинист, имел крупноватый нос, почти незаметные на бледной коже белесые брови и желтоватые седые волосы. Радужки его глаз, возможно, когда-то были голубыми или же серыми, но со временем стали почти белыми, по-рыбьи снулыми. Хотя его и Тобиуса разделяло приличное расстояние, человек не только почувствовал взгляд, но и мгновенно нашел его источник. Он улыбнулся риву как профессиональный убийца, наносящий удар кинжалом в горло, — в высшей степени…вероломно. Маг вдруг совершенно ясно понял, что незнакомец опасен. Это понимание пришло естественно, словно при взгляде на скорпиона или иную ядовитую гадину. Незнакомец, дотоле демонстративно игнорировавший происходящее вокруг веселье, протянул руку к своему кубку и, глядя на Тобиуса, отпил.

— Тобиус? — Голос Талбота, сидевшего рядом с Бейероном, вспыхнул у серого магистра в голове вместе с контуром сигнария. — Неразумная затея играть в гляделки с Ольрием Денестре.

— Этот человек очень опасен.

— Молодец, что не теряешь интуиции. Господин Денестре — сарон из Марахога, посол короля Хавораша при дворе Радована Третьего. Та еще гадюка.

Скорее мантикора, подумалось Тобиусу, да, мантикора — тварь в сто тысяч раз опаснее даже самой ядовитой гадюки. Живот волшебника сводило, когда их взгляды встречались.

— Говорят, что господин Денестре из тех людей, которых лучше благодарить и превозносить, даже если они поставили тебе подножку и теперь ты валяешься в грязи, ибо подножка — это сущая шалость по сравнению с тем, что такие, как он, могут сделать со своими врагами. Денестре возвысился за счет огромных денег, извращенного ума и дюжины прекрасно спланированных убийств.