Злополучная красота, или Резидент снова в деле

Комната была достаточно просторной, имея размеры двенадцать метров в длину и доходя до десяти в ширину. В потолок был вмонтирован специальный металлический огромный крючище, на который подвешивали испытуемых. Глеб Туркаев уже находился внутри и готовился исполнять свои прямые обязанности: заставить очередную «девочку» беспрекословно подчиняться своему сутенеру. Когда Олег передал брату его будущую жертву, тот, не скрывая своего удовольствия, накинул ей на ноги веревочную петлю, выполненную удавкой, после чего подтянул конечности кверху так, что неудавшаяся беглянка оказалась в подвешенном положении, расположившись вниз своей восхитительной головой. В этот момент его близнец произнес:

— Смотри только лицо ей не попорти, она нам еще деньги должна отработать, которые за нее были заплачены и, кроме того, потрачены на все эти мероприятия с ее розыском.

— Не переживай, — ответил Глеб, с нескрываемым наслаждением потирая руки — я свое дело знаю отлично. Тело будет гореть, внутри все разрываться, а «face» так и останется, как у куклы.

При этих словах у девушки по телу «побежали многочисленные мурашки». От страха и неудобного положения в голову «ударила» кровь, глаза затуманились. Однако, между тем она отчетливо понимала, что пощады просить бесполезно, и ей все равно в этом случае достанется перенести жестокое испытание. Ветрова закрыла глаза и приготовилась терпеть приготовленные для нее безжалостные мучения.

— В общем, ты меня понял, — сказал в этот момент Олег, — смотри только не перегни. Я же пойду займусь другими делами. Отдаю ее тебе на растерзание до завтрашнего утра. Управишься?

— Не сомневайся. Завтра «мерзавка» будет, как шелковая.

Выслушав эти немногословные заверения, «босс» покинул подвальное помещение. Его же брат, не торопясь, воистину наслаждаясь происходящим процессом, снял с Екатерины спутавшую ее липкую ленту, затем всю укрывавшую верхнюю часть тела одежду. Далее, он взял в правую руку нож и стал острием его водить по телу своей жертвы, при этом в некоторых местах он надавливал чуть сильнее, разрезая верхний слой кожи и заставляя таким образом ее кровоточить. В эти моменты тело мученицы вздрагивало, но сама она не произносила ни звука. Когда ему это наскучило, с помощью этого же орудия изверг разрезал джинсы и трусы, оставив девушку совершенно голой.

Закончив эти приготовления, Глеб решил немного отдохнуть и устроил небольшой перекур, продолжавшийся ровно десять минут. Уничтожив две сигареты, он принялся за продолжение пытки. Взяв в руку заранее приготовленный кожаный ремень отличного качества, тиран принялся хлестать им по оголенному телу. Страдалица испытывала невероятные муки, ей было очень больно, но, как и раньше, только крепче сжимая зубы, она терпела жестокие испытания, и ни один малейший стон не вырвался из ее груди. Лишь крупные, как алмазы, слезы «выкатывались» из глаз и, падая, словно бусины вниз, окропляли ее длинные роскошные волосы.

Первый раз она потеряла сознание через полчаса от начала тиранства. Мучитель к этому времени тоже устал и устроил себе отдых примерно на час. В дальнейшем, облив свою жертву холодной водой и вернув ей сознание, продолжил «знакомить ее тело с хлестким кнутом».

Пытка закончилась примерно к полуночи. За время экзекуции Ветрова не проронила ни звука. К концу ее тело было похоже на сплошной кровоточащий огромный синяк, только лицо оставалось нетронутым. Ожидаемого эффекта получить не удалось, и становилось вполне очевидно, что воля ее так и не была нисколько надломлена. Как не хотелось Глебу перейти к более жестоким методам устрашения, он прекрасно осознавал, что дал брату слово не загубить приносящую огромную прибыль девушку.

Катькин же мозг настолько устал от приходивших в него болевых сигналов, что «отключился» и практически не воспринимал прилагаемых к ее красивому телу воздействий. Сознание девушки было «потухшим», и она уже совершенно не понимала, что вокруг нее происходит. Что случится дальше ей было уже безразлично, все ее эмоциональные переживания были жестоко выбиты ударами кожаного ремня.

Туркаев спустил ее вниз. Уложил на имевшийся в помещении удобный диван и пристегнул наручником к проходившей возле него отопительной батарее. Сам же, заперев металлическую дверь комнаты на ключ изнутри, выпил «четверку» водки и лег спать на кушетку, которую поставил рядом с диваном.

Утром пришел Олег. Увидев в каком состоянии находится его одна из лучших «работниц», он «набросился» грубо на брата:

— Ты с ума что ли сошел? Ты во что ее превратил? На ней же живого места нет. Кто теперь за нее работать будет? Может, ты выйдешь на улицу?

— Ну, извини, — ответил «палач», специально при этом делая виноватым лицо, — перестарался чуть-чуть, — хотя «искрящиеся» игривым «огнем» глазки отчетливо говорили, что тот совсем не раскаялся, — но сам посуди: за все время пытки она даже ни разу не пикнула. Поневоле войдешь в экстаз, когда понимаешь, что не можешь сломить волю какой-то «шлюхи».