Злополучная красота, или Резидент снова в деле

— В детском доме обстановка едва ли чем отличалась от того, что мне пришлось выдержать дома: постоянно приходилось терпеть побои, унижения и издевательства. В одиннадцать лет меня домогался мерзкий кочегар, а директриса этот факт скрыла, не желая придавать его огласке, только лишь потому, чтобы не испортить репутацию заведения. По исполнении шестнадцати лет, я, не выдержав моральной и физической давки со стороны администрации детдома и других воспитанников, из этого учреждения убежала.

Екатерина умышленно опустила подробности своего жестокого прошлого, желая произвести впечатление «загнанной в угол» оскорбленной и «раздавленной» жертвы. Поэтому она продолжила, немного исказив правдивость рассказа:

— Я сразу же устремилась в Иваново, где затеряться намного легче, но, как оказалось, там меня ждали новые испытания — это голод и холод. Совершенно не имея родных и знакомых, я долгое время скиталась и уже совершенно измученная, чтобы хоть как-то прокормить себя, была вынуждена начать торговать своим телом. Так я жила, перебиваясь с хлеба на воду, потому что часто прибегать к такому заработку было противно. В шестнадцатилетнем возрасте происходит выпуск из ДД, и я, дождавшись окончания учебного года, посчитала возможным вернуться в родной городишко. Мать моя, спившись, к тому времени умерла. Отец, хоть и был ее старше, оказался намного крепче и продолжал заливать в себя «горькую», поясняя, что таким образом разгоняет тоску по утраченной им супруге. Там же я познакомилась с достаточно привлекательным молодым человеком, который клялся мне в вечной любви и заверял, что никогда со мной не расстанется. Совсем еще молодая девчонка, я безумно влюбилась в него и, еще не достигнув семнадцатилетнего возраста, неожиданно забеременела. Узнав об этом, кавалер меня сразу же бросил. Ребенка я решила тогда сохранить и, как и полагается, через девять месяцев родила крепкого и здорового сына. Между тем недолго я не чаяла в нем души и заботилась, как только могла в моем непривлекательном состоянии, и вот однажды случилось — страшное. Как-то, придя с работы домой, я обнаружила там незнакомого парня. Как оказалось, отец продал меня — за какую-то там тысячу рублей — работать в Москву проституткой. Мальчик же остался на его попечении, и как он там, я до сих пор ничего не знаю. Из дома ни разу не было никаких известей. Несколько раз я пыталась сбежать, но меня ловили, жестоко избивали и возвращали обратно, заставляя заниматься неприятным и противным занятием.

На этой печальной «ноте» Ветрова закончила свою не совсем правдивую печальную повесть. Было очевидно, что она произвела неизгладимое впечатление на молодого оперативника. Все это время он молча слушал, под конец же его всегда приветливое лицо вдруг стало невероятно серьезным и приняло даже несколько гневное выражение. Увидев, что добилась желаемого эффекта, совершенно беспринципная девушка заискивающе промолвила:

— А теперь, если можно, разреши мне поспать, а то я очень устала. С этой проклятой «работой» я совершенно не высыпаюсь.

— Конечно-конечно, — ответил Игорь, о чем-то пристально размышляя, — спи, а мне необходимо кое над чем поразмыслить.

Утром, когда вышел срок, они распростились. Должно ли говорить, что Вернер был под большим впечатлением от знакомства с такой очаровательной девушкой, так жестоко брошенной Судьбой на самое дно нашей жизни. Он влюбился в нее с первого взгляда и уже ничего не мог с собою поделать. Все его помыслы были заняты только тем, как помочь достойно устроиться этой невероятно восхитительной, но уже познавшей столько невзгод, ни в чем не повинной юной страдалице.

Сотрудник милиции прекрасно осознавал, что в условиях начинавшегося в республике кризиса, когда «валились» все принятые устои, бизнес, основанный на «торговле» женскими телами, кормил не только таких, как Туркаев, но и большинство милиционеров, собиравших с сутенеров постоянную «дань». Прекрасно зная, что того «крышует» должностное лицо, имевшее чин не менее начальника райотдела, влюбленный молодой человек понимал, что безболезненно осуществить акт «выемки» приносящего весомый доход звена никак не получится. Действовать необходимо крайне осторожно и в то же время обдуманно.

Оперативник, размышляя, предположил, что если, к примеру, исчезнет какой-нибудь «распорядитель» девичьего «гарнизона», то его место сразу же займет другой, а если, при этом, удастся вырвать из этой среды одну «заблудшую овечку», то этого обстоятельства никто не заметит. Ему было очевидно, что для этого совершенно определенно нужно было заручиться поддержкой более серьезной, чем являлась «крыша» Туркаева.

У Вернера в знакомых имелся начальник Московского отряда милиции особого назначения, которому тот некогда оказал одну очень неоценимую услугу.