Злополучная лошадь

В наше голодное и безрадостное детство не было телевизоров, и книги заменяли все радости. И одной из любимых была «Путешествие капитана Врунгеля» с картинками Ротова, которые я знал наизусть, как «Три богатыря» или «Три медведя». Были еще многолюдные картинки в довоенных «Крокодилах», которые мы разглядывали бесконечно» находя каждый раз новые подробности. Ротов был блестящим рисовальщиком. Я думаю, что в любом из лучших юмористических журналов мира он был бы лидером. А доведись ему жить в Америке, он стал бы знаменитостью не меньшей, чем Норман Рокуэлл.

Хотя я был почти мальчик, а Ротов был мэтром, он позвал меня поглядеть на рисунки в работе. Не будет ли у меня замечаний? Замечаний, конечно, не было. Но я увидел художника за работой. Рисунок он делал в полтора, два раза больше печатного воспроизведения. Рисовал сразу начисто пером по легкому карандашному наброску.

Никаких замечаний по тексту Константин Павлович не сделал. Рисунки так густо насыщены деталями, подробностями, отношениями персонажей, что текст стал небольшим дополнением, пунктиром, ведущим сюжет истории, рассказанной в картинках. Ротов стал как бы режиссером фильма, к которому я написал набросок сценария. Пожалуй, это лучше всего объясняет обаяние его рисунков. И не потому, что я как профессионал-режиссер подбираю отмычку к его секретам. Нет, рисунки Ротова наполнены живыми людьми с характерами, жизненными реакциями, естественными жестами. Ротов никогда, ни в одной мелочи не потрафляет эстетически не развитому вкусу, Его пропорции жизненны, авторское отношение к персонажам проникнуто добротой, рука легка и уверенно точна. Это подлинный художник для миллионов!

Мы договорились, что я напишу для него еще несколько стихотворных комиксов, чтобы вышла книга. Но меня уже засосало кино, а вскоре Константин Павлович умер.

Все, что Ротов вспоминал о своей лагерной жизни, было пронизано доброй иронией.

Он рассказывал, как нарисовал сатирическую картину с Гитлером и всеми фашистскими вождями, чем неслыханно перепугал лагерное начальство. Они бросились обыскивать его койку. Искали фашистские материалы, не могли поверить, что Ротов все нарисовал «из головы».

Был рассказ про встречу с лагерным начальником, который был уволен на пенсию и приехал в Москву за покупками. Дом Ротрва выглядел весьма репрезентативно, и начальник общался с бывшим зэком заискивающе. Разговор не получился, хотя, как рассказывал Константин Павлович, майор относился к нему в лагере хорошо и даже оказывал покровительство в пределах возможного.

Как-то и не вспомнишь всех ротовских рассказов — тридцать лет с лишком прошло. В сущности, жизнь.

ИЛЛЮСТРАЦИИ

— От одного я охотно бы отказался — от права на труд

«ИСКАТЕЛЬ КРЕПКИХ БРАЧНЫХ УЗ»

— Чего ты такой скучный, ведь третий раз в этом году женился…

— Понимаешь, разговорились с женой, то да се, оказывается, мы уже были в позапрошлом году женаты…

ВОПРОС ПО СУЩЕСТВУ

— Это шимпанзе. Он наш близкий родственник.

— Почему же ты не устроил его у себя на службе?

— Пожарных не встретила?

— Едут. Вон около лесочка обогнала я их.

ПРИЧУДЫ МЕСТНИЧЕСТВА

БУДНИ ОБЩЕЖИТИЯ

СКУЛЬПТУРНОЕ ПУГАЛО

— Для клуба статую приобрели?

— Нет, для огорода!

Более подробно о серии

В довоенные 1930-е годы серия выходила не пойми как, на некоторых изданиях даже отсутствует год выпуска. Начиная с 1945 года, у книг появилась сквозная нумерация. Первый номер (сборник «Фронт смеется») вышел в апреле 1945 года, а последний 1132 — в декабре 1991 года (В. Вишневский «В отличие от себя»). В середине 1990-х годов была предпринята судорожная попытка возродить серию, вышло несколько книг мизерным тиражом, и, по-моему, за счет средств самих авторов, но инициатива быстро заглохла.

В период с 1945 по 1958 год приложение выходило нерегулярно — когда 10, а когда и 25 раз в год. С 1959 по 1970 год, в период, когда главным редактором «Крокодила» был Мануил Семёнов, «Библиотечка» как и сам журнал, появлялась в киосках «Союзпечати» 36 раз в году. А с 1971 по 1991 год периодичность была уменьшена до 24 выпусков в год.

Тираж этого издания был намного скромнее, чем у самого журнала и составлял в разные годы от 75 до 300 тысяч экземпляров. Объем книжечек был, как правило, 64 страницы (до 1971 года) или 48 страниц (начиная с 1971 года).

Техническими редакторами серии в разные годы были художники «Крокодила» Евгений Мигунов, Галина Караваева, Гарри Иорш, Герман Огородников, Марк Вайсборд.