Злосчастие Добродетели

Увы, этому соитию не суждено осуществиться, и всякий раз остаётся лишь страдание и недоумённый вопрос Жюстины: почему? Почему опять не вышло?! Эти страдания Жюстины и вопросы – суть наше страдание, нашей вечно раздираемой противоречиями души; это наши вопросы, которые мы задаём себе самим: мол, отчего так устроена жизнь, отчего в ней столько зла и почему столько несчастий? Мы выносим внутреннюю нашу непримиримость и ущербность, раздробленность наружу и обвиняем бытие, которое (и тут маркиз де Сад прав) – Никакое, Природе и в самом деле безразлично и зло и добро, потому что Природа не различает этих категорий. Различаем мы! Но как трудно осознать, писал в своём комментарии к «Тибетской Книге Мёртвых» знаменитый психолог Карл Юнг, что всё творящееся вокруг нас суть зеркало нас самих, проекция нашего Внутри Наружу. Гораздо проще и естественней отделить нас целиком от Жизни, позабыть на миг, что это Мы творим сию жизнь, и объясняя всё Провидением, Стихиями удачи и невезения, – снять с себя всякую ответственность за происходящее.

Так и воплощённые наши пороки в разных фигурах оправдывают себя в книге де Сада, мол, стихиям всё нипочём и поскольку добра и зла в мире поровну, неважно, чему ты служишь, злу или добру, коль скоро поддерживаешь равновесие начал, сиречь исполняешь бесстрастный закон бытия. Однако, следуя пороку, страсти, легче снискать награду и обрести удовольствие в жизни, что и составляет разницу и должно определять выбор. Так речёт зло. Добро, воплощённое в Жюстине, с трудом может возразить на это, поскольку последуй, мол, я по такому пути, мне надо отказаться от единственного, что у меня есть, самой себя. То есть исчезнуть. Поскольку же добродетель не может исчезнуть, она страдает, продолжает страдать в этой непримиримости наших начал. Однако страдания эти различны, это и составляет многообразие сцен в книге. В многообразии страданий проявляется всё многообразие наших отношений с добродетелью.

Начнём с того, что Жюстина, выброшенная на улицу из монастыря, где она вела спокойную жизнь, получала замечательное образование и была защищена от всех превратностей жизни, оказывается лицом к лицу с порочным существованием, ничем не прикрытая – ни деньгами, ни положением. Она бросается в Прошлое, но те кто любил её, как ей казалось, вовсе её не любили, а лишь делали вид, из корысти. Прошлое обмануло ожидания Добродетели, потому что прошлого уже нет, а в настоящем всё по-иному. Жюстина обращается к церкви, и вот тут она сразу наталкивается на нечистые помыслы её служителя. Он готов с ней соединиться (читай: с добродетелью), но бесчестным образом, недостойным.

Долее Жюстина попадает в руки ростовщика, то есть жадины и корыстолюбца-завистника. Тому «Добродетель» ни к чему, разве что можно как-то её использовать или за её счёт обогатиться. Что он и делает, в результате подводя Жюстину-Добродетель под монастырь. Она, обвинённая в краже, попадает в тюрьму. Но Добродетель неуничтожима, поэтому не может попасть на эшафот. Спасается она благодаря законченному злодейству, стоящему уже вне жизни. Это злодейство в ней, в Добродетели, нуждается, чтобы продать её расчётливо и прибыльно. Злодейство жаждет прямого соединения с Жюстиной… воля случая едва спасает нашу героиню вместе с её непорочностью.

А дальше она кочует из рук в руки. Так учёный-хирург (понимай так, наука вообще) приносит её (добродетель) в Жертву Знанию. Как удивительно точно обрисовал де Сад за 150 лет до опытов Менгеле на людях и прочих научных экспериментов 20-го столетия, эту ужасную истину, что ради Всех, ради Истины можно пожертвовать Немногими.

Кто её бесчестят во всех отношениях, держат при себе и используют, как хотят, так это священники, монахи, к которым она, впрочем, сама приходит в наивной вере обрести успокоение и радость веры.

Представлен в книге и народ в его глупости и неспособности хоть как-то задуматься. Воплощённый в неумной торговке-разносчице, он и приводит Жюстину к окончательной погибели. Но воля неба в последний миг её спасает, столкнув с её порочной сестрой. Жюстина спасена, благодаря положению сестры и её любовника, окружена заботой и вниманием, все беды позади, и Добродетели нечего делать, незачем дальше существовать: испытания закончены. То, чего не могли уничтожить люди, уничтожает Небо, сразив Жюстину молнией. Но Добродетель, как я уже писал, не может быть уничтожена, поэтому сражено лишь одно её воплощение, чтобы передать эстафету и воплотиться в иной форме, в виде её сестры монахини, раскаявшейся во всех своих прегрешениях… Так преображённая Добродетель вновь попадает в монастырь (сиречь в изоляцию от Жизни), откуда она вышла в мир, до очередного испытания…