Злость моряка

Какое-то мгновение я стоял как вкопанный. Ах ты!.. Запрещать девушке гулять со мной!.. Оскорблять моряков!.. Обзывать меня кретином, когда даже не знаком!.. И то, как повела себя Марджори, меня тоже изумило и разозлило — она покорно, как ребенок, пошла за ним и даже на словах ничего не возразила. Прежде чем я собрался с мыслями, они сели в машину и укатили.

Нечего и говорить, что я покраснел как рак! И ведь по сложению и походке этого молодого да раннего ясно было видно: он тоже моряк! Вот же мерзавец!

В общем, ровно в назначенный час я явился на то место, где накануне познакомился с Марджори, хотя не шибко-то надеялся, что она придет. Однако она все же пришла, и виду нее был совершенно подавленный. Даже маленький розовый зонтик едва не тащился по земле.

— Я пришла только сказать, — волнуясь, заговорила она, — что не смогу сегодня кататься на лодке. Мне нужно сейчас же идти домой.

— А вы ведь, похоже, говорили, что не замужем, — горько сказал я.

Марджори изумилась.

— Но я и вправду не замужем! — воскликнула она.

— Ну, — нахмурился я, — если так, то должен вам сказать: я слышал, как утром вас отчитывали за то, что вы гуляли со мной. И не понимаю, как вы можете такое терпеть.

— Не знаете вы Берта, — вздохнула она. — Он сущий тиран и обращается со мной, как с маленькой. — Марджори гневно сжала кулачки. На глазах ее блеснули слезы. — Хулиган! Будь я мужчиной — башку бы ему свернула!

— А где же этот Берт сейчас? — спросил я с древним, как мир, зловещим спокойствием.

— Где-то в Голливуде, — ответила она. — Кажется, ему дали какую-то маленькую рольку в кино. Но остаться я все равно не могу. Нельзя, чтобы Берт узнал, что я выходила встретиться с вами.

— Значит, я так больше никогда вас и не увижу? — спросил я уже напрямик.

— О, Господи, нет! — Она, вся дрожа, промокнула глаза платочком. — Я боюсь! Берт в ярость приходит, стоит мне только взглянуть на какого-нибудь моряка!

Я чуть слышно скрипнул зубами и мягко спросил:

— А разве этот олух сам не моряк?

— Кто? Берт? Да. Но он заявляет, что моряки — неподходящее общество для приличных девушек.

Отчаянным усилием я подавил желание взвыть и сказал как можно спокойнее:

— Что ж, я ухожу. Но помните: я еще вернусь к вам!

— О, пожалуйста, не надо! — взмолилась она. — Мне ужасно жаль, но, если Берт застанет нас вместе, нам обоим придется плохо!

Мне ничего не оставалось, как только вежливо поклониться, и я, ног под собою не чуя, помчался в Голливуд. Марджори казалась весьма мужественной девушкой, а значит, с этим Бертом наверняка что-то неладно. Что ж за власть у него такая над ней, если он позволяет себе разговаривать подобным образом? Отчего она не даст ему от ворот поворот? Не может же она любить такого грубияна, когда рядом есть парень вроде меня! И уж всяко: если б она его любила, то не стала бы флиртовать со мной!

Тут, решил я, должно быть, положение вроде того, что показывали однажды в кино. «Проклятие рома» называлось. Там главный негодяй много чего знал про старика отца главной героини, так что ей приходилось терпеть все его пакости, пока не явился главный герой и не напинал ему как следует. Я и решил, что Берт, должно быть, знает что-то этакое на папашу Марджори, и уж собрался вернуться и спросить, что именно. Но тут же подумал: пускай-ка лучше сам Берт и расскажет.

* * *

Так вот, прибыл я в Голливуд и принялся, как дурак, бродить, надеясь, что посчастливится мне наткнуться на этого Берта. И почти сразу повезло! Вижу: сидят в кафе трое или четверо, и Берт среди них! Он, конечно, выглядел еще шикарнее прежнего, лучше одет и все такое, но его золотистые, вьющиеся волосы я узнал, едва взглянув.

В следующий же миг я оказался у их столика, ухватил Берта за шкирку и поднял его на ноги.

— Значит, командовать моей девушкой, так?! — зарычал я и что было сил ударил его правой в челюсть.

Он чудом уклонился, избежав-таки полного и немедленного поражения, а потом, к величайшему моему удивлению, полез под стол и заорал, зовя на помощь! В следующее же мгновение на меня навалились словно бы все официанты, сколько их там есть в мире, но я разметал их по сторонам, точно солому, и закричал:

— Берт, остолоп кудрявый, вылазь! Я-те покажу, как…

— Какой он тебе Берт! — взвыл толстенький низенький мужичонка, повисая на моей правой. — Это Реджинальд ван Вир, знаменитый киноартист!

В изумлении от его слов я умерил пыл, и эта самая знаменитость боязливо высунулась из-под стола. Тут-то до меня окончательно дошло, что вышла ошибка. Не Берт оказался, хоть и замечательно похож.

— Извините, — буркнул я. — Обознался…

С этими словами я швырнул одного официанта на стол, другого — в угол и вышел наружу, исполненный безмолвного величия. А оказавшись на улице, нырнул в аллейку и промчался бегом до самого ее конца — что-что, а уж копов на мою голову они наверняка позовут.