Зловещее поручение

— Полагаю, что они отправились на квартиру Джанины.

— Превосходно! А где находится квартира Джанины?

На его лице появилась особенная сладкая улыбка.

— Уверен, что это всякий знает.

— Во всяком случае, не я.

— О, вы легко найдете. Идите до конца Малбри–стрит и поверните направо. Там будет площадь, которая называется Дэзи–плейс. Пройдите через нее и по ту сторону попадете на маленькую улочку — Верити–стрит. — При этом он почему–то хихикнул, а затем продолжал: — Это очень приятная улица — старые дома, клумбы и все такое; Джанина живет, кажется, в номере 16.

— Очень вам благодарен, — сказал я.

— Рад вам помочь.

— Не хотите ли чего–нибудь выпить? — предложил я.

— Это очень мило с вашей стороны. Только я имею склонность к тому, что дорого стоит. Мне нравится бренди с содовой.

— У вас превосходный вкус. Я с удовольствием выпью с вами.

Я заказал два бренди.

Когда он брал стакан, я заметил, что на мизинце левой руки он носит кольцо с печаткой. Но кольцо было повернуто так, что печатка оказывалась внутри ладони, а снаружи был виден только золотой ободок. На плоском ободке виднелся след — словно от напильника.

— Бренди исключительное. Весьма благодарен вам за угощение, — сказал брюнет, улыбаясь.

Мы допили содержимое стаканов, и, пожелав ему спокойной ночи, я вышел из бара.

Солнце уже зашло за горизонт, и окружающая обстановка показалась мне странно гнетущей.

Я начал думать о Сэмми. Действительно, это своеобразный тип. Никогда нельзя быть уверенным в его действиях, поступках и намерениях. Не то чтобы он был слаб или бестолков. Совсем наоборот. Но его действия и мысли как бы скользили по касательной к деловому кругу. Он обычно утверждал, что именно это и было его методом при кажущейся нерасторопности. Быть может, это и так, но в данном случае я склонен был считать, что он зря вынуждает меня вертеться вокруг да около. Черт возьми! Он ведь превосходно знал о том, что именно сказал Старик! И тем не менее он преспокойно забавляется с Джаниной, в то время как я даже не знаю, в каком направлении должен действовать. Странно… Даже для метода Сэмми это чересчур.

Верити–стрит представляла собой узкую, чистенькую, слегка изогнутую улицу со старомодными домами, построенными не менее полувека назад.

Аккуратненький домик номер 16 был кирпичный, трехэтажный, с цветочными ящиками, пристроенными под окнами верхних этажей.

Поднявшись по трем ступенькам, я взглянул на три кнопки звонков, расположенные справа от входной двери. Под каждой кнопкой, на прибитой к стене металлической рамке, была помещена визитная карточка. На средней карточке значилось:

«Джанина. Верити–стрит, 16.»

Я нажал кнопку этого звонка и подождал. Вскоре послышался щелчок и наружная дверь приоткрылась. Видно, она подчинялась какому–то механизму изнутри.

Я толкнул дверь и поднялся по лестнице вверх. Лестница поворачивала вправо. На площадке первого этажа, прислонившись к косяку двери и слегка касаясь перил лестницы, стояла, внимательно разглядывая меня сверху, женщина.

Но какая! Кажется, я никогда в жизни не встречал женщины, которая производила бы такое сильное впечатление с первого взгляда. Она вполне стоила того, чтобы ею неустанно любоваться. Вьющиеся белокурые волосы имели естественный пепельный оттенок и изящно обрамляли лицо удивительной прелести. Она была в домашнем халате из сине–желтого шелка с розового цвета воротником, манжетами и поясом. При каждом движении тончайший шелк тотчас послушно облегал то одну, то другую часть изумительной фигурки. Чудные глаза с каким–то фиолетовым оттенком спокойно смотрели на меня.

«Да, — подумал я. — Сэмми далеко не лишен вкуса».

— Добрый вечер, — сказал я.

Она ответила мне легким поклоном головы.

— Я разыскиваю моего друга Сэмми Кэрью, — продолжал я. — Мне сообщили, что он, возможно, у вас.

Она молча взглянула на меня. Ее грустные глаза еще более потемнели, как будто что–то причинило ей боль.

Наконец она произнесла:

— Сэмми Кэрью был вашим другом?

— Да. Но что вы подразумеваете под словом «был»?

Она повернулась к двери и сделала шаг к ней. При этом из–под слегка распахнувшегося халата выглянула восхитительная ножка, обтянутая шелковым чулком. Я, разумеется, видел немало красивых ножек. Но, пожалуй, эти превосходили все виденное мной до сих пор.

Кажется, я начинал интересоваться ею все больше.

Сделав приглашающий жест рукой, незнакомка сказала:

— Вам лучше было бы зайти.

Голос был низкий, но очень мягкий и звучный,

Говорила она как бы лениво, не заботясь о том, слушают ее или нет.

Она вошла в комнату. Я последовал за ней и остановился на пороге, держа в руке шляпу и оглядывая помещение.