Зловещее поручение

— Это меня устраивает. Я займусь им. Положитесь на меня. Парень залепечет очень скоро и болтать будет так, что его и не остановишь.

Он начал снимать свой пиджак.

Я вышел из коттеджа, обошел его вокруг и двинулся по знакомым, погрузившимся в полную темноту улицам и переулкам к служебному входу в кинотеатр.

Была чудесная теплая ночь. Легкий, едва уловимый бриз приятно освежал лицо, и я шел и раздумывал над тем, как хороша была бы жизнь, если бы не было этой проклятой войны со всеми ее ужасами и страданиями, со всеми этими отвратительными типами вроде «тетушки», Равалло и им подобных.

Вскоре мои мысли сосредоточились на Джанине. По-видимому, размышлял я, Джанина ими уже раскрыта.

Как это ни печально, но нужно было считаться с этим, как с фактом. Секция «тетушка» Бетина полагает, что Джанина имела какой-то деловой контакт с Сэмми и, возможно, установила такой контакт со мной. Они видели Сэмми с ней, и они знают о моих встречах с девушкой, следовательно, их намерением может быть только попытка заставить ее говорить. И заставить ее говорить примерно тем же способом, каким мы пробуем Равалло превратить в болтливого парня. Они постараются выудить у нее все относительно Сэмми и меня. И то, что она очень мало знала о делах Сэмми и ничего не знала о моих, вряд ли сколько-нибудь может помочь ей и облегчит ее участь.

Невольно Джанина сыграла им на руку. На столе она оставила почтовую открытку с фотографией Мавританского замка и, что еще хуже, железнодорожный справочник, по-видимому, открытый на станции Чипингфилд. Все это было наиболее вероятным, хотя и не исключало слежку, установленную секцией. Так или иначе, им нетрудно было догадаться о ее намерении установить контакт с мисс Кэрью. Но они успели предупредить тетю Сэмми. На сцену вышел Равалло. Он сказал мисс Кэрью, что он — Сэмми, что он полагает, что некая Джанина вскоре посетит ее, что ей нужно сделать то-то и то-то и направить ее туда-то и ни в коем случае не говорить ей о том, что звонил сам Сэмми.

Следовательно, Джанине было сказано, что она должна направиться в определенное место, и скорее всего она туда и направилась, не подозревая о западне.

Собственно, это и было главной причиной того, что по отношению к Равалло я решил не останавливаться ни перед чем. Гелвада должен был довести свое дело до конца. Тем временем я свернул в узкий проход, который вел прямо к служебному входу в кинотеатр. Двигаясь в тени заборов и деревьев, я прошел мимо нужных мне дверей и внимательно осмотрел ближайшую аллейку. Все было тихо, и не было видно ни одной живой души. Я вернулся к служебному входу. Освещавшая его лампочка была выключена, а сама дверь помещалась в небольшой нише в стене, что делало человека, прижавшегося к ней, почти невидимым со стороны улицы.

Я прислушался. Из кинотеатра не доносилось ни звука. По всей вероятности, там никого не было. Вряд ли кто-то занимался его уборкой в этот час ночи. Все же я решил это проверить и с помощью отмычки отпер замок, поддавшийся моим усилиям почти без звука.

Я вошел внутрь, закрыл за собой дверь, запер ее и, неподвижно стоя в коридоре, вновь прислушался — все вокруг было тихо.

Я включил свой электрический фонарик и осмотрелся. Коридор, в котором я находился, вел к сцене. По обе стороны коридора виднелись небольшие ниши, в которых помещались одностворчатые двери. Перед каждой дверью было несколько каменных ступеней.

Я подошел к первой двери справа и открыл ее. Очевидно, эта комната использовалась в качестве склада для всяких музыкальных инструментов. Здесь находился панатрон, проигрыватели, различные принадлежности к ним и довольно много мелких музыкальных инструментов.

Следующая дверь вела в конторку управляющего, а третья и последняя дверь служила входом в комнату для обслуживающего персонала.

Я вернулся по коридору обратно и принялся обследовать помещения, расположенные слева. На дверях первой же комнаты слева я заметил прикрепленную к ней табличку с надписью: «Великий Равалло — лучший в мире имитатор».

Дверь была заперта, и моя отмычка вновь вступила в дело. Войдя в комнату и убедившись, что окно надежно затемнено, я включил свет и, стоя у двери, внимательно осмотрел помещение.

Комната представляла собой обычную артистическую гримерную. На столе, возле зеркала и на стенах виднелись фотографии Равалло, афиши, плакаты, вырезки из журналов, газет, черно-белые и красочные, в углу на вешалке висел вечерний фрак и другие принадлежности для выхода на сцену. Возле стола стояла обычная ивовая плетеная корзинка для мусора.

Я принялся за систематический и тщательный осмотр всего находящегося в помещении. Я исследовал даже подкладку фрака, подошвы и каблуки ботинок. Я опрокинул корзинку для мусора на пол и тщательно пересмотрел все ее содержимое, но ничего не обнаружил.

Ссыпав весь мусор обратно в корзину и расположив все вещи в том порядке, в каком они находились до меня, я присел за столик.

На столике находились различные принадлежности для грима, коробка пудры, баночка вазелина, полотенце, ящик с сигаретами и полбутылки виски.