Зловещее Проклятие

Мы провели время, исследуя окружение, и нашли в кладовой много любопытного. Комната была оборудована полками от каменного пола до балочного потолка, охватывающего всю длину стен. На каждой полке толпилось множество стеклянных банок: прозрачных, янтарных, зеленых, и каждая банка наполнена чем-то интересным. Были зелья и отвары, кремы и мази, эликсиры и бальзамы. С балок свисали грозди сушеных трав, в углу стоял прибор для дистилляции меди, а рядом с ним большая раковина. Рабочий стол разместился в центре комнаты, поверхность скрупулезно очищена. За столом висела книжная полка с множеством трав, книг по физике, фармакопеи и флорилегии[28]. Еще один набор полок содержал ассортимент оборудования, стеклянные мензурки, горшки, ложки, измерительные приборы.

— Будь я проклят, — восхитился Стокер вполголоса. — Это не похоже на кладовую моей няни.

— Я думала, что Темплтон-Вейны могли себе позволить кого-то еще для обслуживания кладовой, — удивилась я, пролистывая книги. Я была все еще раздражена, но любопытство пересиливало.

— Могли, но это была первая должность няни в доме, и она охраняла кладовую как дракон. Если б она увидела такое богатство, то подняла бы святой ад, скандаля с отцом до тех пор, пока он не оборудовал ее кладовую еще лучше.

— Какие вещи готовила твоя няня?

— Средства от зубной боли и джемы, — быстро ответил Стокер, изучая полки с травяными смесями. — Ничего не трогай. Боже мой, у нее здесь микстуры из наперстянки!

Я перевела взгляд на Стокера, завороженного коллекцией Мертензии.

— Средство для лечения сердечных заболеваний?

— Или яд. Все на этой полке может убить мужчину или женщину при достаточной дозировке. — Он начал читать этикетки, каждая из которых была подписана аккуратной рукой Мертензии: «Сироп мяты перечной для пищеварения, сок салата от головной боли, сироп инжира для запора». Тут все безобидно. Но эта полка, — он вернулся к микстуре наперстянки на верхней полке, — эта партия совсем другая. — Он сделал паузу, приближаясь к бутылкам, достал одну. — Мертензия не просто балуется пищеварительными и питательными отварами, — констатировал он, поднимая бутылку к свету.

Я сняла книгу с полки. Том был толстый и переплетен темно-зеленой тканью с золотой русалкой. Я пролистала страницы, догадываясь, что это своего рода рецептурная книга. Мертензия записывала составы и способы приготовления различных смесей, добавляя пометки, когда совершенствовала рецепт. Между страницами лежали обрывки бумаги, списки белья и записки от миссис Тренгроуз, несомненно, отброшенные в сторону, тут же забытые при лихорадочном приготовлении новых порций зелья. Я наскоро пробежала их, когда наткнулась на лист дешевой бумаги с названием едва ли респектабельного отеля для женщин в Лондоне. Приветствия не было, и текст начинался с середины абзаца. Первая страница была потеряна, но я сразу же узнала этот живой почерк: